Раздался невнятный гул беседы. Восторженный визг Ривии. Опять какие-то разговоры.
Я изо всех сил напрягла слух, пытаясь разобрать хоть слово. Но, как назло, все стихло.
А затем дверь, ведущая из спальни в гостиную, медленно распахнулась. И в комнату вплыл необъятный бюст, почти вываливающийся из неприлично глубокого декольте.
Я приоткрыла от изумления рот, широко распахнув глаза и уставившись на гостью. И было чему удивляться!
Оливия весила, наверное, как пять меня. Ее грудь была поистине огромной и словно сама собой плыла в воздухе перед хозяйкой. Но не менее впечатляюще выглядел зад, туго обтянутый красным шелком платья. Распущенные иссиня-черные волосы. Густо подведенные глаза. Щедро намазанные кармином пухлые губы.
– Агата, милочка моя, – пророкотал голос женщины, которой на вид было никак не меньше сорока. – Ты уже пришла в себя? Отлично!
Оливия села рядом со мной, и кровать жалобно заскрипела от ее веса.
– Я так счастлива познакомиться с тобой! – Оливия без спроса перехватила обе мои руки и сжала их с такой силой, что я едва не застонала. – Ричард мне все уши прожужжал про тебя!
Даже так? Право слово, не понимаю, то ли радоваться этому обстоятельству, то ли огорчаться.
– Кстати, сахарок мой. – Оливия посмотрела на Ричарда, и я чуть не прыснула от нервного смеха, осознав, что она так ласково называет его. – Что там за полицейский соглядатай около твоего дома ошивается? Рыжий, конопатый. Так старается сделать вид, будто просто прогуливается, что даже смешно.
Я вздрогнула от ужаса, поскольку Оливия описала внешность Орландо, помощника Фарлея. Получается, последний приставил к квартире Ричарда охрану, опасаясь, что в противном случае я все-таки сбегу, воспользовавшись удобной возможностью.
Должно быть, Ричард подумал о том же, потому что вскинул брови и внимательно посмотрел на меня.
– Ну и день сегодня суматошный! – продолжила жаловаться Оливия, не давая Ричарду ни малейшей возможности вставить хоть словечко в ее монолог. – С трудом вырвалась к тебе, мой сладенький. Представляешь, вчера вечером к нам какой-то хлыщ заявился. Деньгами сорил направо и налево. Заставил всех девочек в шеренгу выставить и выбирал часа два. А еще – нет, вы представляете?! – просил называть его Артурчиком. Фу!
И Оливия выразительно передернула плечами, от чего ее впечатляющий бюст затрясся так, что едва не вывалился из платья.
Артурчик?!
Мы с Ричардом переглянулись. Очень знакомое имя. Уж не секретарь ли Аверила Мартениуса решил шикануть на украденные у своего хозяина деньги?
– Он еще у вас? – отрывисто спросил Ричард.
– А как же. – Оливия с готовностью кивнула. – Всю ночь кувыркался с девочками. Спит еще, поди, горемыка.
– Побудь пока с Агатой и присмотри за Ривией, – приказал Ричард. После чего ринулся прочь.
Спустя мгновение до нас донесся звук захлопнувшейся входной двери.
– Ишь, как помчался, голубчик! – восхитилась Оливия. Затем посмотрела на меня и совершенно ровным тоном предупредила: – Учти, милочка, узнаю, что ты шуры-муры за его спиной задумала с кем-нибудь крутить – все космы повыдираю и зубы пересчитаю.
Я чуть не подавилась от этой угрозы. Недоверчиво уставилась на Оливию, сперва решив, будто ослышалась.
– И не глазей на меня с таким недоумением. – Оливия недовольно цокнула языком. – Ричард мне как сын. Знаешь, поди, как ему с родителями не повезло. Да и вообще жизнь сурово с ним обошлась. Одна история с его невестой чего стоит. Ух, попалась бы мне эта Магдалла!
И Оливия мечтательно прищурилась и весьма недвусмысленно стукнула кулаком в раскрытую ладонь другой руки.
– Ты себе не представляешь, чего мне стоило его из депрессии вытащить, – продолжила она через пару секунд. – Мне да его черепушке. Кстати, а где этот вредный Йорк? Давно с ним не беседовала. Соскучилась даже.
– Здесь я, – неожиданно раздалось из-под кровати.
– Ага! – Оливия с потрясающей для ее комплекции шустростью нырнула под кровать. Мгновение – и череп с горящими в глубине зелеными огоньками был водружен на постель.
– Йорк! – взвизгнула Ривия, которая как раз зашла в спальню.
Я напряглась, ожидая, что девочка сейчас зальется горючими слезами, испугавшись вида черепа. Но Ривия, которая все-таки натянула на себя легкое платьице, взвизгнула еще раз, да так, что у меня в ушах препротивно зазвенело. И кинулась к черепу. Подхватила его на руки и закружила по комнате в танце.
– Ой, прекрати! – Йорк самым натуральным образом захныкал. – Немедленно прекрати, вредная девчонка! Меня сейчас тошнить начнет!
Я не выдержала и захихикала. Череп, которого укачало… Одно радует: содержимое желудка у него не может попроситься наружу за неимением оного.
Впрочем, почти сразу я перестала улыбаться, захваченная новой мыслью.
