– Это понятно, – кивнул Романов. – Эти «хозяева мира» – не западные политики-однодневки, не заглядывающие дальше следующих выборов. У них ОЧЕНЬ большие деньги и реальная власть на Западе, и не только там. Вам, Семён Кузьмич, надо за ними очень внимательно следить. И вам, Пётр Иванович, тоже. – Генсек взглянул на Ивашутина. – Эти закулисные гады – самая большая угроза для нашей страны со времён Гитлера.
– В этой связи у меня есть предложение, – вступил в разговор Ивашутин. – Так как они не перестанут вербовать у нас агентов влияния, покупая на возможность «приобщиться к мировой элите», предлагаю ввести обязательную регулярную проверку на полиграфе, он же детектор лжи, всех людей, занимающих государственные, партийные и прочие руководящие должности, а также всех допущенных к государственным и военным тайнам. Кто откажется, пусть пишет по собственному, работы в стране хватает.
– Поддерживаю, – сказал Цвигун. – Хотя полиграф не даёт стопроцентной гарантии, тут всё зависит от того, насколько хорошо человек владеет собой.
– Всё же это лучше, чем ничего, – ответил начальник ГРУ. – Глядишь, предатели эмоциональные попадутся.
– Но этого мало, – нахмурился Романов. – Нам нужно отслеживать главную силу этой закулисной шайки – мировые финансы. Я предлагаю создать в рамках КГБ финансовую разведку, которая будет информировать руководство страны о движении и концентрации капиталов в мире, занимаясь только этим. И вам, Александр Николаевич, – генсек взглянул на Шелепина, – не помешает в МВД служба вроде итальянской финансовой гвардии. Мне Берлингуэр о ней много интересного рассказывал. Надо повысить и усилить ту роль, что сейчас играет ОБХСС, и отслеживать все денежные потоки в стране. Как говорил Остап Бендер: «Раз в стране бродят денежные знаки, то должны быть и люди, у которых их много». И мы должны знать, что это за люди и как они получили эти денежные знаки.
– Я только за, – ответил Шелепин. – Такая реформа ОБХСС действительно назрела.
– Я тоже, – поддержал Цвигун. – Сегодня же начну прикидывать структуру этой финансовой разведки.
– Коль скоро мы заговорили об агентах влияния, – взял слово Рябов, – как там дела с Горбачёвым и Ельциным?
– Товарищи, – поднял руку Романов, – предлагаю этот и следующий вопросы обсудить после обеда. Сейчас ровно два часа дня, в соседнем кабинете должны были как раз накрыть стол. Никто не против перекусить?
– Отличная идея, – поддержал Мазуров, – я что-то и в самом деле проголодался.
– Тогда дружно идём обедать. – И Романов встал первый, своим примером подгоняя остальных.
Глава 20
После обеда все выглядели умиротворёнными, кое-кто успел и по сигарете выкурить. Однако дела не ждали, нужно успеть обсудить сегодня и остальные вопросы.
– Так что там с Горбачёвым и Ельциным? – напомнил Рябов.
– С Горбачёвым всё в порядке, – ответил Матросов. – В смысле, для страны в порядке, а вот для него не очень. Мои ребята, вместе с прокурорскими, нарыли всякого криминала в Ставрополье не на один приговор. Так что, когда я прилетел поговорить с «архитектором перестройки», будущий «лучший немец» имел весьма бледный вид. Даже болтливость куда-то исчезла. В общем, за место советника в посольстве в Кувейте он ухватился, как утопающий за соломинку, быстро собрал семью и барахло и уже жарится на аравийском солнышке.
– Вы всё же присматривайте за ним, Семён Кузьмич, – посоветовал Романов.
– Само собой! – откликнулся Цвигун. – Хотя он уже не опасен. Вообще-то говоря, личность абсолютно ничтожная, пустышка. Мещанин, севший не в свои сани, с головокружением от того, что «мировые лидеры» соизволили с ним ручкаться и похлопывать по плечу, и готовый за такую приятность всё отдать! В прошлом Губернского вся его сила была в том, что маразматики из высших эшелонов партии посадили его на высшие должности в стране, а народ по привычке слишком долго слушался и терпел это болтливое чучело!
– Ну а Ельцин? – спросил Щербицкий.
– С этим тоже проблем не было, – с явным удовольствием сказал Цвигун. – На днях в Свердловском обкоме состоялся разбор персонального дела тогда ещё члена КПСС Ельцина. Мои ребята сделали видеозапись. Скажу честно, смотрел – наслаждался, как несостоявшегося «президента руссиян» мешали с дерьмом! Если хотите, товарищи, могу прислать копии.
– Не откажемся, – ответил Романов, а все остальные закивали.
– Короче, – продолжал Цвигун, – вышибли из обкома и из партии. Хотели даже подробно осветить всё в местной прессе, но мои люди помешали. Незачем этому подонку делать рекламу! А то у нас принято жалеть «обиженных» властью. Причём иногда, как мы знаем, жалеют тех, кто этого абсолютно не заслуживает. Ну а дальше мои ребята начали ковать железо пока горячо. Пользуясь тем, что «дорогой Борис Николаевич» после случившегося пребывал в прострации, примерно как в том будущем, когда его выкинули из политбюро, только на этот раз досталось ему круче и шок был сильнее, к нему подъехали два симпатичных собутыльника. Те, действуя по принципу «ты меня уважаешь?», быстро поставили бывшего первого секретаря на рога. Причём между рюмашками предложили ему место секретаря в посольстве в Панаме, выставив альтернативой должность завсклада на Чукотке. Ельцин сразу за это ухва тился, решив, что посольство, хоть и в Панаме, всяко престижнее чукотского склада. Подмахнул все бумаги о переходе в МИД и о назначении и на следующий день в малотрезвом виде был вывезен на самолёте в Москву, а оттуда в Панаму. Сейчас обживает кабинет в посольстве в компании надёжных
