А орда – была.
Как мог, Илья пытался объяснить это там, где они останавливались. Уходите, прячьтесь, бегите. Делайте всё что угодно, лишь бы не оказаться на пути орды.
Его слушали. Важно кивали, будто бы соглашаясь. Но не хотели среди зимы бросать теплые дома, налаженное хозяйство. Даже бывшие воины его не понимали.
Те, кто понимал, – уже ушли. Илье с товарищами встретилось несколько дворов, в которых осталось только по паре холопов.
Но таких было немного.
– Орда близко! – увещевал Илья. – Бегите!
Его слышали, но не внимали.
– Зачем ты их пугаешь, брат? – удивлялся Маттах. – Это ж не твои люди, чужие. Ну набегут на них, тебе-то что?
– Не чужие, – возражал Илья. – Здесь Русь. Все мы – одна держава. Братья во Христе! Тебе не понять.
– Не понять, – соглашался хузарин. – Ты мне брат, верно. Миловид, Малига, Рулав… Но что вот этот, – он указал плетью на парнишку, выносившего из хлева навоз, – тоже твой брат, не поверю. Что с тобой случилось?
Илья и сам не знал, что с ним случилось. Не объяснить. Если идет пожар, а на его пути дети беспечно собирают ягоды, как можно проехать мимо? Может, это и было то чувство, о котором говорил батя? Мол, кто свой, узнаешь наверняка, когда не сумеешь уберечь. Может, доблесть воина не только в том, чтобы ратиться с врагами? Может, спасти от смерти всех этих людей – это тоже доблесть воина?
Не подбери его тогда Артём, он вырос бы совсем таким же, как они. Пахал, сеял… И надеялся, что беда обойдет стороной.
Но нынешний-то Илья точно знал – не обойдет. И ему было очень нужно передать это знание остальным. А они, как глупые утята, надеялись спрятаться от лисы, зарывшись в травку.
Это было действительно непонятное чувство. Те, кого он убеждал, были втрое, а то и вчетверо старше. У них были седые бороды, а у Ильи на верхней губе едва пробились усы. Но они были как дети. И сами, и те, за кого они решали. В том числе и за этих малышей в одних рубахах, которые, надев валенки, выскакивали за дверь и со звонким хохотом носились по двору.
Будь у Ильи сильная дружина, он бы силой погнал всех прочь. Но с ним были только пятеро. Кого-то ему всё же удавалось убедить. Немногих. Странное чувство. Очень.
Илья вроде бы знал свою цель. Отыскать где-то в бескрайних степях потерявшегося батю. Если тот, конечно, потерялся. Примерно три месяца назад князь-воевода прошел этой дорогой вместе с малой дружиной. Обратно не возвращался. Значит, он где-то впереди. Понятная цель: найти отца, помочь ему, если требуется, или просто присоединиться к его людям, если в помощи нет нужды. Всё просто и понятно.
Тогда почему его так тревожит судьба всех этих беспечных смердов, которые не понимают, какая страшная участь их ждет? И уже очень скоро, потому что княжич нутром чуял: орда уже близко. Он – чуял, они – нет.
Но даже Илья не подозревал, насколько она близко.
Глава 27
Печенеги не ушли. То, чего опасался Духарев, к сожалению, и случилось.
Как они узнали, что в Белгороде нет запасов съестного? Но узнали.
Более того, через пару дней к городу снова явилось посольство.
– Сдавайтесь, русы! – надменно заявил подханок. Другой, не тот, с которым Духарев договаривался об уборке трупов. – Мы знаем, что у вас нечего жрать! Сдавайтесь, пока не подохли с голоду. Нам дохлые рабы ни к чему.
– Да ты храбрец! – усмехнулся Духарев. – Жаль, в бою тебя не видел. За чужими спинами прятался?
Подханок рассвирепел, но в виду крепостных стрелков волю гневу дать не рискнул.
– Великий хан сказал: сдадитесь сразу, воев он пощадит. Только вы должны выйти первыми и без оружия.
– А может, нам и руки друг другу связать, и ярмо на шеи надеть?
– Великий хан…
– Довольно! Я вас бил, когда твой папка на твою бабку писался. Если нечего больше сказать, пошел прочь!
Подханок вскочил на лошадь, но всё же не удержался:
– Кого ты там бил, рус, мне неведомо. А вот то, что мой хан из черепа вашего хана кумыс пьет, много раз видел. И сам угощался!
«Значит, Курэй», – подумал Духарев.
Издалека же он приперся. Вряд ли сам. Кто-то его надоумил. Может, ромеи? Золотишком.
– И как кумыс? – спокойно спросил он.
– Кумыс хороший, чаша плохая!
