— Отлучусь, чтобы обменять рыбу на припасы, — не оборачиваясь, спокойно сообщил мужчина, отреагировав на мои шевеления.
Ах да! Мы же отправимся на какой-то остров. На рыбалку? Это я почему-то помню.
Но я не заметила поблизости ни единого суденышка и, вспомнив, что все хозяйственные запасы сводятся к куску мыла и смене белья, напряглась.
— А на чем же мы поплывем? Есть ли лодка? Хотя бы и старая?
Ужасно не хотелось смутить мужчину намеком на его финансовую несостоятельность. Касаемо мужской состоятельности вопросов у меня не возникало в принципе после такого бесподобного удовольствия.
Но, кажется, с вопросом я прогадала. Рыбак, как раз распрямившийся в полный рост, напряженно замер. На фоне разгоревшегося пламени рубленый контур его застывших плеч я прекрасно видела.
— Да, есть. Старая, — спустя паузу, откликнулся он.
Черт! И я, испугавшись, что наступила на самую болезненную мозоль, кинулась исправлять ситуацию:
— Как тебе моя уха? Угодила?
Одежда никак не находилась. Куда только делась? Тень вздрогнул — для такого крупного мужчины это смотрелось странно. И опять не сразу откликнулся:
— О да!
— Вкусно? — Я расслабилась. По всему выходило, что все налаживается как-то само собой. Накормить его смогла, да и первый раз у нас случился тоже как-то сам собой. И совсем все не страшно получилось, скорее уж наоборот — в рыбаке, случайно попавшемся на моем пути, я обрела невероятного любовника.
Теперь остается только принять факт нашего сожительства как данность и выбросить из головы сомнения и неуверенность. Буду считать, что обзавелась новым супругом. Четвертым. И каким!
Неплохо в мои-то годы!
— Всегда буду рад этому… блюду. — В конце фразы мужской голос слегка дрогнул, рассмотреть выражение его лица не могла. И, лишив меня возможности выяснить еще хоть что-то, рыбак решительно шагнул на улицу.
Едва дверь за хозяином дома закрылась, как я слезла с кровати. Осмотревшись, поняла, что одежды моей нет нигде. А еще первое же активное движение, и живот свело от голода. Как же так?
Что там с этим рыбным супом? Или он такой непитательный, или мы провели в постели пару суток?
Дверь скрипнула, заставив подпрыгнуть от неожиданности. Но когда я обернулась, дверь уже была закрыта, а единственным свидетельством чужого присутствия стал сверток на полу.
Стремительно метнувшись к нему, с невыразимым облегчением обнаружила свое давешнее облачение и целую печеную рыбу, завернутую в широкие листья. Там же нашлось и мучное — что-то среднее между пирожком и булкой из муки грубого помола.
Да какая разница! Главное, это еда!
Организм расставил приоритеты, и я впилась зубами в пищу, на время уйдя в астрал.
Все в этой жестокосердной меня настораживало. Во всем виделся коварный план их Богини, жертвами которого станут многие из моего народа. Но женщина согласилась остаться с таким, как я.
И она неимоверно привлекала, волнуя своим обликом мой разум и тело. Именно поэтому я рискнул и оставил ее при себе. И не выдал воинам, предпочтя свои интересы.
Только что же будет дальше? Проявит ли она свои истинные намерения? Сможет ли остаться с таким, как я?
Настороженность не покидала, и я не спускал с жестокосердной глаз. Поговаривали, были случаи, когда их удавалось вырвать из лап Богини, тогда они оставались с мужчинами, принимая образ жизни маолхов. А если это мой шанс? Если это та искра, которая сможет разжечь огонь страсти и отогреть мое давно одинокое сердце?
Первое потрясение я испытал, когда жестокосердная схватилась за нож, взявшись помогать мне с рыбой. Виданое ли это дело, чтобы одна из них умела работать? Но дело спорилось — у нее получалось едва ли не лучше, чем у меня.
В растерянности я необдуманно заявил про намерение отправиться в плавание для лова рыбы.
Дальше — новое откровение. Жестокосердная взялась готовить пищу! Заподозрив худшее, я приготовился раскрыть коварные планы своей нежданной добычи. И мое изумление не иссякало ровно до того момента, пока она не притащила из хижины все запасы кориато!
Все! А каждому в нашем мире известно, что этот земляной орех обладает сильнейшим возбуждающим и наркотическим действием. Сильнейшим! Оттого его и добавляют в пищу в крошечных дозах. Она же искрошила в свое варево весь запас.
