ползунок перемотки времени видеоплеера. – Удары сильные, несомненно, но повторюсь, – посмотрел Акено на жену, – Син бы не встал, будь все так страшно. Да, ему накостыляли, но это Дакисюро.
– Значит, вмешиваться ты не собираешься, – констатировала Кагами.
– Я не могу, милая, – вздохнул Акено. – По целому ряду причин. Тут и принадлежность Урабэ к нашему клану, и то, что происходило все по правилам и в Дакисюро, и то, что подобным действием мы просто подставим Синдзи. Сейчас совсем нежелательно показывать… покровительство клана к нему. Но последнее, – поймал он взгляд Кагами, – только между нами, жена моя.
– Значит так, да? – опустила она голову. – Значит, этого мальчишку ты трогать не будешь, да?
– Не буду, – насторожился наследник клана Кояма.
– Что ж, тогда этим займусь я.
– Милая… – начал муж.
– Не волнуйся, – высокомерно заявила жена, – я тебя услышала и сделаю как должно. Никто не пострадает.
Акено только и оставалось головой покачать – «девятихвостая» Кагами на тропе войны. Вот ведь демоновы какашки.
Устало положив сумку с вещами в шкаф, Мизуки упала на кровать и больше не двигалась. Не хотелось. То, что произошло сегодня днем, ей крайне не понравилось. Когда об этом говорил дед, все звучало нормально и логично, даже какое-то время после все было нормально. Но время шло, и под конец занятий в клубе девочка успела взвинтить себя до крайности. Подставлять Сина оказалось как-то слишком… мерзко. Вроде мелочь, вроде ничего такого, но даже такая малость может ему сильно аукнуться. По идее, это должно было оказаться началом серии подстав, но получилось так, что Мизуки споткнулась на старте.
Чертов старик! И надо же было ей согласиться. Смысл уговора был прост, как сто йен – показать всем желающим, что клан Кояма благоволит парню. Не Мизуки, не Акено, а клан в целом. Поэтому она и воспользовалась ситуацией, когда их компания сегодня днем тормознула на границе квартала. Всего и надо было дать добро Сину и остаться позади для всех остальных. Теперь, как ни крути, именно он привел, на минуточку, в клановый квартал толпу подростков из чужих родов. Типа клан позволяет ему подобное. Мелочь, даже сейчас Мизуки признает, что это мелочь, но из таких вещей и формируется образ человека и отношение к нему.
Нет уж, хватит, один раз поддалась на уговоры деда, больше такого не произойдет. Ну не будет Син частью клана, и что? Они перестанут быть друзьями? Конечно нет. Хотя… теперь и непонятно уже. Если Кента в разговоре с ним упомянет этот момент, как минимум доверие Сина она потеряет.
Все демоны христианского мира, как же мерзко! И что теперь делать? Как быть?
Спросить совета у мамы? Нельзя. Ее сейчас беспокоить никак нельзя, да и бессмысленно идти к ней с подобной проблемой – если дело касается главы рода и клана, она ничем помочь не сможет. Тут только отец способен сделать хоть что-то. Точно, уж папка обязательно ей поможет, подскажет, как быть. Папан у нее мировой, что угодно решит!
Вот так и получилось, что после десяти минут метаний и перекатываний по кровати, почти разрыдавшаяся Мизуки устроила скрытное перемещение по дому в поисках отца. Показываться матери не стоило, Кагами враз бы просекла, что у дочери что-то не так, а уж все выпытать у нее смогла бы вообще без проблем. Шина тут еще где-то шляется. Она бы выпытывать ничего не стала, а вот матери доложить – это запросто. Про деда тоже надо помнить.
Правда, она совсем забыла про служанок, и когда одна из них обратилась к крадущейся девушке, не ожидавшая этого Мизуки чуть до потолка не подпрыгнула.
– Ну что еще?! – прошипела девочка.
– Вам что-то надо, Кояма-сан? – спросила неуверенно женщина.
– Не надо ничего. Не видишь, я тут в шиноби играю? Блин. И кстати, – задумалась неожиданно рыжая, – раз шиноби заметили, надо ли мне убрать свидетеля?
– Э-э, Кояма-сан? – еще более неуверенно спросила служанка.
– А-а-а… боги с тобой, иди куда шла. Но меня ты не видела.
– Все поняла, Кояма-сан, исчезаю.
– Стой! – протянула в ее сторону руку Мизуки. – Сначала скажи, где отец.
Вот так она и оказалась перед кабинетом Акено. Постояла у двери, набираясь храбрости, заодно проверяя, один он там или нет, благо раздвижные двери тонкие, и осторожно отодвинула ее в сторону.
– Пап? – заглянула она к отцу. И неожиданно даже для себя все же расплакалась. Сначала зашмыгала носом, а уж потом и вовсе расклеилась.
– Мизуки? – поднялся из-за стола Акено. – Что случилось? Кто тебя обидел, милая?
– Я… я…
– Ну что за день такой? – вздохнул мужчина подходя к дочери. – Ну же, милая, не плачь, – обнял он девочку, – ну что ты, право слово, – гладил он ее по голове.
После того как он все же смог успокоить Мизуки – ну или она просто выплакалась, парочка расселась по креслам.
