М. А. Михеев
Крепость
© Михеев М. А., 2014
© ЗАО «Издательство Центрполиграф», 2014
Крепость «Мир», база военно-космического флота Земной Федерации, дальний космос
– Итак, мы проиграли. – Адмирал Титов резко встал с кресла и прошелся по боевой рубке. Пожалуй, его паршивое настроение сейчас выражалось лишь в излишне резких движениях, хотя больше всего адмиралу хотелось молотить кулаками по чему попало и бегать по стенкам, благо низкая, всего в треть стандартной, сила тяжести позволяла. Но – не положено, адмиралам, равно как и генералам, нельзя бегать, ибо в мирное время это вызывает смех, а в военное – панику. Истина старая, но не утратившая своей актуальности, а потому Титов усилием воли заставлял себя при любых обстоятельствах сохранять бесстрастное выражение лица. – У кого-нибудь есть идеи?
Идей, что характерно, не было. Присутствующие в центре управления офицеры более всего напоминали стадо баранов, что в общем-то и немудрено. На заштатную базу редко когда посылают лучших, и в этом смысле крепость «Мир» была классическим примером негативного отбора. Синекура, где дослуживали до пенсии майоры, которые никогда не дорастут до полковников, проштрафившиеся матросы и прочий бесперспективный народ. И если матросов можно было заставить ходить строем, а молодых лейтенантов без перспектив, но с амбициями натаскать до приемлемого уровня постоянными тренировками, то что прикажете делать с заместителем по воспитательной работе, который не просыхает месяцами? Или с главартом, который второй год не может настроить систему управления огнем противометеоритных батарей, в результате чего вместо плотного огневого заслона получается жиденькая, дырявая и перепутанная сеть? Разве что списать их к чертовой матери и дожидаться, когда пришлют других, может быть, еще худших, да вдобавок незнакомых с местными условиями. Вот и приходилось Титову постепенно замыкать все функции на себя, проклиная сутки, в которых всего двадцать четыре часа. А ведь еще надо выкраивать пару часиков, чтобы хоть немного поспать…
Впрочем, и сам адмирал был не без грешка. В его личном деле, и он это прекрасно знал, имелась пометка «неблагонадежен». В общем-то ничего особенного, такими штампами могут похвастаться многие, другое обидно. В отличие от большинства таким украшением личное дело адмирала обзавелось не из-за его скверного характера. В конце концов, среди боевых офицеров ершистых и наглых хватает, они свои погоны заработали в сражениях, и, в отличие от кабинетных деятелей, не боялись ни бога, ни черта. Именно поэтому, кстати, в их среде и возникали частенько разговоры в стиле «И чем же наш адмирал хуже президента, а начальник штаба – премьер-министра?». Впрочем, из стадии разговоров подобное выходило редко, все же служба безопасности ела свой хлеб не зря. И естественно, «неблагонадежен» в подобной ситуации – обычное дело, даже карьере практически не мешает, лишь привлекает к обладателю повышенное внимание спецслужб.
Однако в данном случае штамп стоял даже не из-за презрения к не нюхавшему космоса флотскому командованию. Нет, презрение-то как раз было, да у кого его нет, если в верхах должности уже вечность передаются по наследству, а то и вовсе покупаются. Но конкретно сейчас причина была совсем иной и куда более серьезной – происхождение. Род Титовых корнями уходил в Малый Алтай, одну из планет, известных своими сепаратистскими настроениями. В свое время коалиция Малого Алтая, Петербурга-на-Веге и Петропавловска-Дальнего до последнего сопротивлялась вхождению в Федерацию, и принудили их к этому ценой больших затрат и еще большей крови. Конечно, прошло много лет, но на тех планетах все еще помнили о тех днях, и военнослужащие с тех миров – а это была далеко не худшая часть офицерского корпуса и первоклассные солдаты – так и считались потенциальными бунтовщиками. Соответственно и зажимали их постоянно. Вот только Титов, как его ни пытались затормозить на карьерной лестнице, все равно пробивался, раз за разом вытворяя такое, от чего штабные теоретики в ужасе закатывали глаза, а общественное мнение, которое никто еще не отменял, дружно рукоплескало. Потому, несмотря ни на что, взлет Титова был стремительней ракеты, а число оттоптанных при этом ног превышало все мыслимые пределы. И в конце концов прославившегося лихими рейдами возмутителя спокойствия запихали в эту дыру, резонно предположив, что, сидя в заднице мира, славы не заработаешь. А общественное мнение – оно себе живо нового героя найдет.
Так и вышло, за исключением разве что того факта, что благодаря той самой удаленности от центра, в котором кипит жизнь, Титов остался жив и теперь мог с безопасного расстояния наблюдать, как флот толланов с неумолимостью асфальтового катка давит остатки немногочисленных эскадр Федерации. И хотя умом адмирал понимал, что, даже будь он там, все равно ничего бы не изменилось, он все-таки ощущал себя предателем оттого, что не может встать рядом с гибнущими товарищами…
Правда, в отличие от простых обывателей, Титов заранее прекрасно знал, чем закончится сражение. Это для гражданских, видевших боевые корабли только в информационных программах, грозные звездолеты длиной в километр кажутся несокрушимым венцом творения. На самом же деле толланы, вошедшие в эпоху межзвездных перелетов как минимум на столетие раньше людей, технически далеко их обгоняли, и формальное преимущество земного флота в численности и классе звездолетов не играло роли. Линкоры Федерации по боевым характеристикам уступали даже легким крейсерам противника, и, как следствие, не способны были оказать серьезного сопротивления. А главное, те, кто стоял на мостиках человеческих звездолетов, тоже это понимали. Однако они шли в бой, поскольку у них был приказ, а за их спиной родной дом. И Титов знал, что поступил бы точно так же.
