подсвечивал небосвод, окрашивая его в нереальные цвета, у адмирала Титова были. И он, как в детстве, с восхищением смотрел на буйство красок, в очередной раз ощущая, как соскучился по дому…
Следующий день Титов прожил в бешеном темпе. Опять согласовывать, утрясать, уламывать… Договариваться с верфями о текущем ремонте кораблей. Вытаскивать своих матросов из полицейского участка, куда они угодили за драку с местными. Возмещать ущерб хозяину пивной, в которую эти придурки, отбыв наказание, отправились вместе с недавними противниками. Нашли, пока в камере сидели, общий язык, а потом вместе набили рожи кому-то еще. А хозяин заведения заломил такую цену, что взвыть хотелось, и это притом, что деньги скоро вообще никому не будут нужны. И прямо оттуда мчаться на совещание, где надутый как индюк чиновник ознакомил его с совершенно безграмотным планом организации космической обороны. Убить за такое хотелось, честное слово! Как следствие, к вечеру адмирал сам себе больше всего напоминал выжатый лимон и хотел только одного – найти где-нибудь уголок, в котором можно прилечь. И чтобы все оставили в покое!
Однако, как говорили древние, покой нам только снится. Не успел Титов, вернувшись домой и опоздав к ужину, прожевать отбивную, как его позвал отец. Лестница, которую адмирал еще вчера преодолевал, легко перепрыгивая через две ступеньки, сейчас казалась бесконечной, и все же он героически справился с последними метрами и бухнулся в кресло. Отец, глядя на него, покачал головой, одновременно неодобрительно и сочувственно:
– Все так плохо?
– Еще хуже, – проворчал, устраиваясь удобнее, адмирал. – Честное слово, я уже и забыл, каково это – иметь дело с гражданской администрацией.
– А мне с ними каждый день воевать приходится, – усмехнулся отец. Достал из ящика стола серебряные стопочки, плеснул в них коньяку, так, чисто символически, протянул одну сыну: – На, разговейся.
– Благодарю. – Титов пригубил коньяк, улыбнулся – напиток был хорош, отец дряни не держал. – И все же, полагаю, ты позвал меня не для того, чтобы обменяться мнениями по поводу бюрократов?
– Правильно думаешь. – Отец усмехнулся, но тут же снова стал серьезным. – В общем, ты был прав. Я сегодня с утра донес до наших умников твои предложения, но они утопили все в словах. Это плохая новость.
– Судя по твоему тону, есть и хорошая?
– Имеется, – кивнул глава клана. – И заключается она в том, что, как бы эти говоруны ни пыжились, реальная власть все же совсем у других людей. А как раз они-то с твоим мнением согласны. Кроме того, могу тебя обрадовать – эвакуировать удастся, возможно, даже несколько больше народу. В твоих расчетах не учтено, что за последний год тоннаж наших транспортных судов увеличился почти в полтора раза. Плюс мы смогли восстановить старинные технологии анабиоза, хотя считалось, что они давно утеряны.
– Это-то здесь при чем? – ляпнул не подумав Титов и тут же прикусил язык.
– Вижу, ты понял, – усмехнулся отец.
Действительно, чего уж тут не понять. Человек в анабиозе не требует воздуха, пищи, воды… Ему даже в туалет ходить не нужно. Следовательно, системы жизнеобеспечения тоже становятся практически ненужными. Минимум экипажей – и вперед! И хотя перелет до места назначения даже на относительно тихоходных по сравнению с боевыми кораблями транспортных корытах займет не более трех суток, все равно это огромный плюс. Вопрос, правда, зачем восстанавливали давно не востребованную технологию, но сейчас это уже непринципиально.
– Сколько сможем вытащить народу?
– По нашим подсчетам, не менее двух с половиной миллионов человек. Если припахать к делу твою эскадру, то и все три.
– Это сожрет ресурс двигателей, они и так старые… Впрочем, какая теперь разница.
– Именно так. Но все равно, три миллиона – это очень мало.
– Согласен. Все равно хочется большего. Прямо замкнутый круг – и не вижу выхода.
– А вот здесь ты ошибаешься, – строго поглядев на сына, сказал отец. – Выход есть всегда. Во всяком случае, можно попытаться его найти.
– Ты никогда и ничего не говоришь просто так, – медленно, задумчиво смакуя каждое слово, сказал адмирал. – У тебя есть какие-то идеи?
– Идеи… Кое-что есть. Авантюра, конечно, дикая, но в нашем положении это уже непринципиально. И потом, мы ничего не теряем – схему эвакуации прорабатывают, отбор тех, кого будут вывозить, уже проводится, первые корабли будут готовы к старту завтра. Сложнее всего отобрать тех, кого спасать, хотя это в принципе ясно. Дети – и некоторое количество тех, кто будет их учить и, первое время, защищать.
– Беспорядков не боитесь?
– Нет. К войне люди морально готовы давно, да ты и сам это прекрасно знаешь. Вспомни себя в молодости.
– Да уж…
– Ну вот. Не считай других слабаками, сын, они не хуже тебя знают, на что идут. Лично меня сильнее беспокоит другой факт.
– И что же именно?
– Даже если мы спасем часть людей. Даже если мы расселим их по одной или, лучше, по нескольким планетам, все равно наша цивилизация окажется отброшена на тысячелетия назад. Именно поэтому мы и предлагаем тебе принять участие в… авантюре.
– Какой именно? Нашли супероружие предтеч и не знаете, разнесет оно при стрельбе вражеский флот или само взорвется?
