месте, где разверзся ад, двоих японцев, раненых, контуженных и страшно обожженных, но живых…
– …И сейчас Господь дал нам возможность отомстить подлому врагу. Мы выйдем против японцев, как бы сильны они ни были, и победим!..
Слетают с голов матросские бескозырки. Опускается в море тело адмирала Эбергарда. Японцев вышвырнули еще раньше, прожили они совсем недолго, да и не старались врачи особо. Главное, они смогли ответить на вопросы. Естественно, никто их не добивал, но и не переживал особо, когда глаза пленных окончательно закрылись. За борт, и без каких-либо церемоний. Только булькнули, скрываясь в кильватерной струе крейсера. Враг есть враг, и на русских кораблях, команды которых в большой степени были укомплектованы ветеранами той войны, это хорошо понимали. И, надо сказать, информацию о том, куда они попали, естественно, без упоминания, по чьей милости, нижние чины встретили спокойно. Наверное, события последних дней морально подготовили их к чему угодно, да и в любом случае они были элитой Балтийского флота. Плюс они верили… Да что там верили – знали: их корабль лучший и японцев способен просто давить. Слегка шапкозакидательское настроение, но это нормально для русских, а в такой ситуации, как сейчас, энтузиазм лучше уныния.
В кают-компании «Рюрика», в которую, по этому случаю, пригласили и офицеров вновь пришвартовавшегося к борту крейсера «Херсона», известие о том, что они провалились в прошлое, было встречено с еще большим энтузиазмом. Тем более не так далеко назад и провалились, родные живы, и если, даст Бог, они переживут намечающуюся бойню, то вернуться смогут. Естественно, были и нехорошие моменты, у кого-то там, в будущем, остались еще не родившиеся здесь дети, у самых молодых – невесты, друзья… Но как раз молодые об этом думали не так много, предвкушение скорой битвы отметало остальные мысли. И лишь Эссен и Бахирев да, может быть, еще несколько офицеров постарше сейчас понимали: лезть в бой надо срочно, иначе эмоции перегорят, и эйфория сменится унынием.
Сейчас эти двое, вновь, как и в прошлую войну, привыкая к роли пусть и небольших, но вершителей судеб, голова к голове склонились над картой. Эссен молчал, менее сдержанный Бахирев шепотом матерился под нос. Опытнейший штурман, когда-то обошедший эти моря вдоль и поперек, он понимал ситуацию, пожалуй, даже лучше Эссена, и она его совсем не радовала. Наконец, тяжело вздохнув, он выпрямился и подвел итог:
– И что, спрашивается, этому проклятому японцу стоило оказаться на нашем пути днем ранее. Тогда бы мы смогли куда больше.
– Вы считаете, Михаил Коронатович? – невозмутимо поинтересовался, опускаясь в свое любимое кресло и неспешно раскуривая толстую гаванскую сигару, Эссен.
– Ну, разумеется. Сегодня первое августа. Попади мы сюда неделей ранее, могли бы успеть хоть на помощь артурцам, хоть к Владивостокскому отряду. Начни мы движение вчера – успели бы хотя бы в Корейский пролив. Сейчас мы опоздали всюду.
Эссен задумался, кивая в такт мыслям, а потом встал, опять склонился над картой…
– Да, опоздали. Но не совсем. Кое-что еще можно сделать.
– Не успеваем, никак, – поморщился Бахирев.
– К самому бою, разумеется, не успеваем. Но так ли нам надо оказаться в этом бою?
– В смысле? – Михаил Коронатович резко повернулся. – Это вы о чем?
– О том самом. Вот представьте себе, что было бы, окажись мы, к примеру, там, где пытались прорваться из Артура? Кстати, вы себя с нами тогдашними уже не ассоциируете, заметили? Да и я, честно говоря, тоже, но это уже не важно. Главное в том, что максимум, что бы мы сделали, – это приняли на себя часть снарядов, предназначенных другим, только и всего. Может быть, с нашей помощью удалось бы кого-то потопить, но общего расклада сил это никак бы не изменило. Не те у флота командиры тогда были… есть, а нас бы как равных вряд ли приняли. Далее. Успеваем мы на помощь отряду Иессена. И что дальше? Обнаружив в составе нашей эскадры броненосец – а именно за него, скорее всего, приняли бы наш «Рюрик», – Камимура бы просто отошел. Преследовать его не получилось бы, тот, старый «Рюрик», который сегодня потопят, слишком тихоходен, бросать его одного нельзя, а гнаться за японцами в одиночку… Вчетвером они могут и победить. Скорее всего же мы получим обмен ударами и взаимные серьезные повреждения, которые нам, в отличие от японцев, быстро не устранить. По сути, наш корабль можно было бы считать вычеркнутым из активных действий. И зачем тогда, спрашивается, мы здесь?
– Но, даже сохранив первый «Рюрик» и избежав повреждений «России» и «Громобоя», можно было бы продолжить крейсерские операции.
– Крейсерами войны не выиграть, кажется, мы в этом уже убедились, – досадливо поморщился Эссен. – Можно нанести противнику серьезные потери, но и только. Победу делают тяжелые корабли, способные контролировать океан. Нет, если бы у нас было время, я согласился бы с вами, Михаил Коронатович, негоже оставлять своих без помощи. Но сейчас все это – пустые умствования. И потому нам стоит использовать преимущества, которые дает нам именно тот факт, что мы опоздали к этому бою.
– Преимущества?
– Да, господин капитан первого ранга, преимущества, и немалые. А если вы их не видите, то до орлов на погонах вы еще не доросли. Не в обиду сказано, но ситуацию надо видеть целиком, не ограничивая поле зрения несколькими кораблями.
– И что же вы предлагаете? – Было заметно, что Бахирев серьезно уязвлен.
– Атаковать, Михаил Коронатович, атаковать. Вы подумайте сами. – Эссен заложил руки за спину, прошелся по салону и менторским голосом продолжил: – Японцы, конечно, в том сражении победят, но вот вопрос, сохранят ли они свою боеспособность? Достоверной информации по поводу того, какие
