ехали быстро, меняя лошадей при каждом удобном случае, благо денег прихватили достаточно. Ну и нагнали, конечно, куда же деваться. Потом ехали – так, чтобы их не было видно, но ситуацию контролировать. Получилось, хотя и не без труда. Теперь вот залегли, готовясь бдеть всю ночь, прикрылись легким магическим пологом – на фоне местных возмущений теряется совершенно, а чужим обнаружить их не дает, да и самих хозяев об опасности предупредит, если что. Верные друзья, готовые защитить покой своей королевы…
И, как показало дальнейшее развитие событий, старались они не зря.
Лошади шли не торопясь, размеренным шагом, и на покачивающегося в седле мага такое неспешное перемещение навевало дремоту. Постоянно приходилось контролировать себя, чтобы не заснуть. Пожалуй, Аллен с удовольствием ехал бы побыстрее, но, увы, подстраиваться приходилось к самому медленному члену их маленькой, всего из двух человек, группы.
А член… Что называется, бывший член разбойничьей шайки, а ныне просто… М-да. Так вот этот самый бывший разбойник, а ныне пленный, понуро брел позади лошади Аллена и уже не порывался сбежать. Да и куда ему было бежать? Шайки уже не было. В смысле – совсем не было. Аллен не поленился, сделал немаленький крюк и навестил логово этих самых разбойников, благо слишком много времени это не заняло. Впрочем, надо сказать, очень комфортное оказалось логово – практически деревня в глухом лесу. Два десятка стоящих в живописном и очень уютном месте – на берегу небольшой лесной реки – вполне добротных, рубленных из отличного леса домов, при них амбары, огороды вполне приличных размеров, густо засаженные какими-то сельскохозяйственными культурами (в местной агрономии король не разбирался совершенно). Жены, дети… Словом, прямо не разбойничье логово, а обиталище добропорядочных селян. Было.
Нет, Аллен вовсе не был исчадием ада, но мстительным человеком его можно было назвать безо всякой натяжки. На него напали, его оскорбили, заставили напрягаться… Естественно, что те, кто это сделал, свое уже получили, но король счел это совершенно недостаточным. Если уж мстить – то так, чтобы у каждого, кто осмелится просто задуматься о нападении на скромного путника, от одного звука его голоса становилось мокро ниже пояса. И сзади чтоб воняло. А раз так, то надо дать понять всем, что страдать будут не только непосредственные виновники инцидента, но и их чада с домочадцами. Ну а слухи… Слухи о всяком разном-страшном разносятся в любом обществе со скоростью, превышающей не только скорость звука, но и скорость стука.
В общем, подъехал он к этому самому логову и предложил всем жителям собрать то, что могут унести в руках, и покинуть дома – он их сейчас жечь будет. Те сначала не поверили, немногочисленные мужики попытались его побить, даже палками… Летели потом быстрее птиц, выше облаков. Хотя, конечно, это метафора – просто Аллен, воин с многолетним опытом, раскидал их, что называется, одной левой. Правда, никого не убил и даже вывихов- переломов не обеспечил – просто синяков понаставил да по кустам раскидал. Так и лежали они в этих самых кустах шиповника – только лапти наружу торчали.
Правда, нашелся здесь и маг – видать, неплохо разбойнички жили-поживали, раз даже мага собственного себе завели. Хиленького, правда, но и это уже немало. По местной классификации, кажется, маг воздуха, хотя подобное определение и вызывало у Аллена лишь скептическую усмешку. Впрочем, этот маг был скорее воином, чем чародеем – высокий, жилистый, с коротким мечом на поясе. Словом, по виду мужик тертый и в себе уверенный. Даже колдануть что-то успел. Впрочем, ничего серьезного, Аллену только кожу защипало. И с магом он поступил просто и надежно – пока тот, отчаянно пыхтя и надувая щеки, весь в мыле творил новое заклинание, Аллен успел в два прыжка преодолеть разделяющее их расстояние и ввести свой сапог в соприкосновение с причинным местом нахала.
Металлические подковки, сила удара и полное – на грани потери восприятия окружающей реальности – погружение чужого мага в творимое им заклинание сделали атаку неотразимой. Маг сказал «уп-с», схватился обеими руками за отшибленные гениталии, опустился на колени и начал медленно сереть лицом. Потом он, правда, покраснел, а потом позеленел, но почему-то ничего больше не сказал, а лишь открывал рот, подобно гигантской щуке.
Пока вражеский маг изображал полярное сияние, Аллен с грозным видом повернулся к сгрудившимся чуть в отдалении бабам. Те разом взвыли и, рухнув на колени, поползли к нему с воплями, общий смысл которых сводился к известному: «…не губи, отец родной, не обрекай на смерть голодную малых детушек» и прочее в том же духе. Пожалуй, с этого им надо было и начинать – тогда Аллен, вовсе не чуждый состраданию, возможно, и пошел бы им навстречу. Но сейчас, когда он был уже изрядно распален пусть и не слишком серьезным, но все же боем, жалость была неуместна. В общем, он сделал страшное лицо и прорычал что-то не слишком членораздельное, но всеми понятое однозначно. Типа: «Запорю, уроды!» Дошло до присутствующих, кстати, моментально – вот что доброе слово делает. Только какой-то пацан лет шести, на лице которого явственно читались фамильные черты, однозначно указывающие на родство с недавно убиенным атаманом, горделиво подбоченившись, выдал:
– Вот ужо папка вернется – он тебе задаст!
На что Аллен, приветливо улыбнувшись, ответил:
– Нема у тебя больше папки, милок.
Вот тогда-то бабы взвыли еще громче.
Спустя час победитель уезжал от весело полыхающего поселения. Последней каплей для местных стал его приказ поджигать избы самим. Аллен с каким-то извращенным наслаждением (а что поделать, плечо изрядно болело, арбалетный болт, ударив вскользь, не пробил кольчугу, но синяк поставил изрядный) слышал скрип зубов мужиков, поджигающих собственные дома. А вот сами виноваты – нечего мирных путников по дорогам скрадывать. Растили бы себе и дальше репу – живы бы остались, да и годами нажитое дымом бы не ушло. А так – се ля ви, сами работу, связанную с нешуточным риском,
