– Это правда без всяких «если». Я уверена. И мы должны разоблачить всех этих манипуляторов.
– Как? – удивился Норт. – Разошлем электронные письма по всем газетам и телеканалам? Выложим это видео на Форуме? Нас сочтут чокнутыми.
Норт был прав. Особенно если учесть историю моих родителей. Да что там родителей! У меня уже была своя история. Еще не известно, как Тарсус обошлась с отчетами, которые ей посылала Херши.
– А вообще, если все это правда… от такого крышу может снести, – признал Норт. – Подумай, какую власть они получают. Фактически уже получили. Они решают, чту людям смотреть, слушать, покупать. А люди и не догадываются. Они думают, что решают сами. Какая дьявольская комбинация! – Он сердито тряхнул головой. Теперь и его проняло.
– Но ради чего они это затеяли. Неужели только ради денег?
– А разве не все затевается ради денег? – язвительно спросил Норт. – Подумай, какие деньжищи отвалит «Гнозису» компания, производящая, скажем, игрушки. Все родители дружно будут покупать только их игрушки. А как легко спрятать «неудобные» новости, чтобы о них не узнали. Журналист спрашивает: «Люкс, я узнал жуткие новости про корпорацию „Соза“. Мне стоит написать об этом?» И Люкс отвечает: «Нет, дружище. Лучше напиши, как лекарства корпорации „Соза“ спасают человеческие жизни». Если это уже происходит… Даже думать не хочу.
– Вдруг моя мама что-то знала о них? Может, даже угрожала их разоблачить? И тогда они решили ее дискредитировать, объявив психически больной.
Прежде я думала, что кто-то попытался выставить ее сумасшедшей, имея личные причины. Похоже, я ошибалась. Возможно, мама что-то знала об исследованиях по син-оксу и угрожала разоблачить тех, кто его производил и распространял. Говорил же Гриффин, что мама была очень сильно настроена против «Гнозиса». Тогда все сходится.
Я полезла в сумку за ежегодником, который раздобыла для меня Херши.
– Это что за фолиант? – спросил Норт.
– Тэдемский ежегодник за две тысячи тринадцатый год. Пери Уивер тогда училась в Тэдеме. Возможно, от нее мы сможем протянуть ниточку дальше.
– А свою маму можешь показать? – попросил Норт.
Я пролистала еще несколько страниц и нашла ее. Авиана Джекобс. Волосы локонами ниспадают на плечи. Такую же прическу я сделала себе для презентации. У нас с ней одинаковые миндалевидные глаза. Но я не точная копия мамы. Мы отличаемся цветом волос: у нее – темно-рыжие, у меня – каштановые. Веснушки на маминых щеках и носу светлые. Мои же больше напоминают крупинки земли.
– Какая она красивая, – выдохнул Норт. Он всмотрелся в снимок. – А здесь она без кулона.
Я инстинктивно потянулась к кулону, но потом вспомнила, что тот вставлен в ноутбук, лежащий на коленях Норта.
Затем я нашла фото Гриффина. Те же лохматые, зачесанные вперед волосы, что и на групповом снимке. Их цвет совпадает с моим. Его глаза другой формы, но того же цвета. И такая же ямочка на подбородке.
– Ты похожа на них обоих, – сказал Норт. – От каждого ты взяла лучшее.
Я провела рукой по отцовскому лицу, пытаясь представить, каким он был в восемнадцать. Мне он казался более открытым, чего бы я не сказала о маме. Вся ее жизнь состояла из тайн. Взять того же Гриффина. Кое-что я сумела узнать. Но этого было недостаточно. Я поторопилась уйти с этой страницы, поскольку знала, что мозг подбросит мне другую картину из прошлой пятницы, с Гриффином на носилках.
Я продолжила искать Тарсус, но ее не было. Потом я сообразила: Тарсус – это ее фамилия по мужу. А девичьей фамилии я не знала. Что ж, посмотрим на Пери Уивер. Я перешла в алфавитный раздел и нашла одну-единственную Уивер. Ее звали Эсперанса «Пери» Уивер. Раскрыв нужную страницу, я чуть не ойкнула.
Она была красива, даже очень. Широкие глаза, глядящие из-под пышной копны волос. Едва заметная щель между передними зубами.
Такой была доктор Тарсус семнадцать лет назад.
Глава 26
Мне было не избавиться от ее лица. Оно так и стояло у меня перед глазами – лицо доктора Тарсус, какой она была семнадцать лет назад. Яркая, запоминающаяся девчонка, которую тогда звали просто Пери и которая все свободное время тратила на работу в психологической лаборатории. Когда же в ее жизнь вошел «Гнозис» и как все это было связано с моей мамой? Внешность бывает обманчивой, но, сколько я ни старалась, мой мозг отказывался принимать, что Пери Уивер за семнадцать лет превратилась в хладнокровное чудовище по имени доктор Тарсус. Девчонка на старой фотографии выглядела слишком открытой и искренней.
Эти мысли сопровождали мои сборы на посвящение. Мне было проще: никто не видел, как я собираюсь, не задавал вопросов. А каково остальным
