Инстинктивно я потянулась к кулону, зажав его между пальцами. Может, и моя мама проходила через похожие внутренние диалоги? Может, и она сама с собой спорила? В результате она доверилась голосу… И чем это для нее закончилось? Вон из Тэдема, билет в зубы – и кати в свой Сиэтл.
– Ну как, нашла чего-нибудь? – спросила Херши.
– Нашла. Оказывается, перед самым началом взрывов плот разломился надвое и опрокинулся.
Я протянула ей планшетник. Херши быстро пробежала глазами статью.
– Так это же здорово. Никто не погиб. Ты рада?
Я не отвечала.
– Рори, ты чего? – встревожилась Херши.
– Перед экзаменом, когда мы расселись по кабинкам, я слышала голос Сомнения, – призналась я.
Я тут же пожалела о своей болтливости. Но мне было нужно кому-нибудь выговориться. Бека рядом не было. Он никак не откликнулся на мое новое голосовое сообщение. Меня это удивляло и настораживало, но сейчас моя голова была занята другим.
– Ну и что? – спросила Херши, останавливая видео.
– Голос велел мне подождать.
– Подождать? Чего?
– Нашей задачей было спасти как можно больше людей, – почти шепотом объяснила я, хотя вряд ли нас могли услышать. – Я медлила. На плоту находилась почти сотня детей… Понимаешь? Я тупо смотрела на них. Мне было страшно. По условиям практикума мы не знали, когда плот взорвется. Мы лишь знали, что это произойдет.
– Надо же, какой клевый был у вас практикум. А наш – сплошное занудство… Ладно, продолжай.
– Я понимала: надо торопиться. Мы все понимали. Казалось бы, чего проще: успей сбросить в воду как можно больше людей с плота, и они поплывут к берегу. И вдруг я слышу голос, и он велит мне ничего не предпринимать. Просто ждать. Мне тогда это показалось полной ерундой. Я даже радовалась, что не послушалась Сомнения и спасла почти шестьсот человек. А теперь получается…
– Получается, что плот все равно бы опрокинулся, и это бы случилось перед самым взрывом, – догадалась Херши. – И ты бы спасла их всех. – Она шумно, с присвистом, выдохнула. – И твой мозг никак не мог дойти до этого сам?
– Не мог.
Херши задумалась.
– Значит, Сомнение, оно…
– Оно знало то, чего не знала я. А этого не может быть. Это противоречит науке. Таких случаев не зафиксировано.
– Я тоже не слышала. Должно быть, тебе просто повезло. Удачное стечение обстоятельств. Счастливый случай и все такое.
Херши подначивала меня. Она прекрасно понимала, что счастливые случаи здесь ни при чем.
Я перевернулась на спину, устремив глаза в потолок.
– Как по-твоему, а вдруг Сомнение – вовсе не такая и плохая штука?
Херши молчала. Повернувшись к ней, я увидела, что она тоже лежит на спине и смотрит в потолок.
– Но ученые так не считают, – наконец сказала Херши без своей обычной уверенности. – Исследования доказывают, что Сомнение не имеет рационального объяснения. Так? – спросила она, поворачиваясь ко мне.
Да, исследования. Я читала об их результатах. Не скажу, что прочла все, но достаточно. И ни одно из них не было всеобъемлющим. Наиболее известным считался труд, где сравнивалась жизнь двух категорий людей. К первой относились такие люди, как моя мама. Они привыкли доверять Сомнению и прислушивались к его рекомендациям. Ко второй принадлежали люди вроде Херши. Эти либо вообще не слышали никакого голоса, либо слышали в детстве, но сумели быстро его заглушить. Авторы труда пришли к выводу: люди из второй категории вели более счастливую, стабильную и успешную жизнь. Сравнивая, приводя многочисленные цифры и факты, авторы почти ничего не говорили о самом Сомнении.
– Я не знаю, что и думать, – призналась я. – И это меня пугает, поскольку то же самое было у моей мамы. И к чему это привело?
– А что с ней произошло? – навострила уши Херши.
– Подробностей я не знаю. Она начала слышать голос Сомнения. Мама обращалась к психиатру. Голос Сомнения плохо сказывался на ее учебе. Она стала отставать. И психика у нее страдала. Психиатр вообще считал, что ее надо поместить в закрытую лечебницу. С таким диагнозом она не могла учиться в Тэдеме. И ее исключили.
– Какая жуть, – вздохнула Херши.
– Херш, я тебя очень прошу: никому не рассказывай. Ни о моей маме, ни о том, что на экзамене я слышала голос.
– Конечно не расскажу. Это я тебе обещаю, – сказала она, отворачиваясь к стене.
