«Если у них есть пулемет или винтовка, то перекрытие они пробить смогут», – пришло в голову. Из автомата фрицы меня не возьмут. Наваленный мусор, да и само перекрытие пистолетные пули не берут. Вот, блин, влип, черт, кроме шуток, делать-то что-то надо? Ответ пришел, казалось, откуда и не ждал даже. Снизу, на улице внезапно началась перестрелка. Слышно, что стреляет не один ствол, а из дома ему явно отвечают. Подо мной началась возня, кто-то передвигается.
– Фриц, сдавайся, власть сменилась! – кричу я. Ответом мне звучит очередь из автомата. Она резко обрывается, а я, абсолютно охренев от того, что делаю, прыгаю в дыру. Нет, это не кино, где стреляют без перерыва, патроны в реальности кончаются очень быстро, иногда даже не замечаешь, насколько быстро. Приземлившись на труп, что сам же и скинул, переворачиваюсь и озираюсь. Два немца, один перезаряжается, а второй, о, это вообще был подарок с небес, смотрит на дверь, что ведет в квартиру, страхует, стало быть. МП в моих руках стрекочет, оба валятся на пол сломанными куклами. Только сейчас обвожу глазами комнату и вижу четыре трупа. Видимо, гранатами я убил всего одного, да и черт с ним. Внизу стрельба стихает, из дома, откуда-то подо мной, отвечает всего один или два ствола. Собираю гранаты, благо никто не мешает. Магазины тоже пригодятся, заодно поменял наполовину пустой.
Подойдя к окну и не увидев никого в зоне видимости, кричу:
– Эй, славяне, есть кто живой? – пытаюсь одновременно смотреть и на улицу, и на дверь.
– Да как не быть, – летит ответ, – сам-то живой еще?
– Не дождетесь! – отвечаю юмористу. – Сколько их там у вас?
– Да вроде один остался, отстреливается гад! – злобно кричит тот же голос.
– Придавите его немного, попробую сверху его взять, наших в доме нет?
– Нет, мы на улице.
– Отвлекайте! – кричу и направляюсь к двери. Вряд ли фашист понимает по-русски, поэтому иду вниз и слушаю, как тот стреляет. На улице слышна дробь ППШ, я готовлю гранату и спускаюсь уже на первый этаж. Точно, явно гансик один там, стреляет короткими, бережется. Где он тут? А, вроде как из пролома, что на улицу ведет, рядом с подъездом шмаляет. Значит, это в квартире слева, гранату туда, эх… Бухает взрыв, стрельба не утихает, ладно, у меня еще пять штук, я не жадный. Ложусь на пол и начинаю вползать внутрь помещения, тут обычная квартира была, мусору кругом, это от обваленной стены, наверное. Останавливаюсь возле стены, отделяющей комнаты. Ага, там как раз и пролом на улицу. Гранату туда, и автомат в сторону угла стены. Точно, вылетает фриц с круглыми глазами, очередью по ногам, срезаю его и, подскочив, выбиваю из рук автомат. Готово, осматриваюсь и кричу на улицу:
– Эй, помощники, заходи. – Шмонаю немца, точно есть, не ошибся. Курить захотелось, аж жуть, вот и искал у немчика сигареты. Нашел вместе с какой-то прикольной зажигалкой. Закурил и встретился взглядом с вошедшими мужиками в ватниках.
– Ну, ты, сержант, и даешь! – замечает один из бойцов, судя по голосу, именно тот, с кем я перекрикивался.
– Давать-то даю, да не всегда берут, – отвечаю я, и все вместе в голос ржем как кони. – Вы специально, али как?
– Ротный послал, говорит, наш сержант в прятки с немчурой поиграть решил, залез в дом, а туда следом десять гансов. Послал следом.
– Молодцы, вовремя. И кэп молодец, надо же, как и углядел-то?
– Кто молодец? – не поняли бойцы.
– А, не берите в голову, как там дела-то, а то я тут все один да один?
– Тяжко, но вроде держимся пока. У соседей не больно хорошо. Наши-то уже отбиваются, а в букве Г даже и не вычистили пока, дом уж слишком огромный, да и фрицев там как грязи. Помочь пока не можем, немцы все подступы простреливают. Сами не идут, но и нам не дают. А там наших-то всего ничего, одни не смогут.
– Ладно, ротный приказал мне чего или как?
– Сказал, чтобы возвращался. – Мы дружно побросали окурки, парни тоже закуривали, и пошли на выход.
– Тьфу ты черт, винтовку-то забыл! – Попросив, чтобы подождали, я метнулся пулей наверх. Заодно и гансиков обобрать надо, а что, мне не стыдно, вот ни разу.
Не зря решил обшмонать гитлеровцев. У одного нашелся шифр-блокнот и хорошая карта, причем с некоторыми позициями самих немцев. Капитан, только увидев документы, аж засиял весь. Наверное, уже майором себя видит. Ротный умчался в штадив, а я присел перекусить. Понятно, что бой и все дела, да жрать уж больно хочется, а я все равно при штурме не помощник. Так как дом железнодорожников наши более или менее зачистили, то держатся внутри, помощь моя пока не требуется, разве что фрицы пехоту на ответный штурм двинут, тогда постреляю. Возле Г-образного другие стрелки работают, мне туда лезть запретили, да и правильно, в общем, толку, как уже говорил, от меня там не будет.
Сожрал полбанки тушняка и выкурил подряд две слабенькие сигаретки, тьфу, такая кислятина, но к махорке вообще пока не могу привыкнуть, горло дерет и дышать нечем после нее. Да знаю, знаю, что бросать нужно, да вот как-то думать об этом некогда. Тут это едва ли не самый доступный, если вообще не единственный способ чуток расслабиться. Решил пойти на бывшую позицию, с которой работал в начале штурма. Уселся на чудом уцелевший стул, поставив его возле окна, и стал осматривать окрестности в бинокль.
А ведь все идет гораздо лучше, думаю, чем было бы без дыма. Вряд ли бы так получилось пройти, а тут внутри вовсю бьемся. Не я, конечно, но вроде как тоже участие принимаю, фашистов-то я немало настрелял, даже не считаю уже, сбился давно, да и плевать уже, если честно. Постоянно ловлю себя на
