День 21

рассказано.

Их посылали на Землю, как подопытных кроликов. Они считали себя первыми людьми, ступившими на эту планету за последние триста лет, и ошиблись.

Оказалось, есть люди, которые никогда не покидали Землю.

Все произошло так быстро! Уэллс даже не понял, что дело неладно, пока Ашер не упал на землю, поперхнувшись и отчаянно вцепившись в вонзившуюся в горло стрелу. Уэллс тогда резко обернулся – и увидел их. Темные силуэты на фоне заходящего солнца скорее походили на демонов, чем на людей. Уэллс моргнул, наполовину ожидая, что они исчезнут. Их просто не могло существовать.

Но галлюцинации не стреляют из луков.

На его крик о помощи никто не отозвался, и Уэллс отнес Ашера к палатке, где они держали спасенные от пожара медикаменты. Но все оказалось зря. Пока он перерывал палатку в поисках бинтов, Ашер умер.

Откуда на Земле могли взяться люди? Это было невозможно, ведь в Катаклизме не выжил никто. Этот факт впечатался в мозг Уэллса и был так же неопровержим, как то, что вода замерзает при нуле градусов по Цельсию и планеты вращаются вокруг Солнца. Тем не менее он видел их собственными глазами. Людей, которые совершенно точно не прилетели на челноке с Колонии. Людей, рожденных на Земле.

– Он умер, – поднимаясь на ноги, сказал Уэллс Молли.

Он не сразу осознал, что большинство ребят смотрят на него. Несколько недель назад в их взглядах читалось недоверие, чтобы не сказать презрение. Никто не верил, что сына Канцлера действительно судили и признали виновным. Грэхем с легкостью убедил всех, что отец прислал его на Землю в качестве шпиона. Но сейчас взгляды были выжидающими.

Во время воцарившегося после пожара хаоса Уэллс организовал команды для сортировки спасенных припасов и строительства постоянных домов. Его интерес к земной архитектуре, так раздражавший прагматичного Канцлера, позволил колонистам выстроить посреди поляны три деревянных хижины.

Уэллс поднял взгляд к темнеющему небу. Он что угодно отдал бы за то, чтобы отец мог увидеть эти хижины. Ему даже не хотелось больше доказывать свою правоту – после того как Канцлера подстрелили на взлетной палубе, Уэллс простил отцу все еще до того, как с его щек сбежала краска. Теперь Уэллсу всего лишь хотелось, чтобы папа однажды назвал Землю домом. Предполагалось, что остальные обитатели Колонии присоединятся к сотне, когда станет ясно, что Земля не таит в себе угрозы, но пролетел двадцать один день, а никаких вестей с небес все не было.

Потом Уэллс снова перевел взгляд под ноги, и его мысли вернулись к реальности: в данный момент все они собрались, чтобы проводить одного парня в куда более мрачное место, чем это. Там он найдет последнее упокоение.

Стоявшая рядом с ним девушка поежилась.

– Может, закончим уже? – сказала она. – Я не хочу стоять тут всю ночь.

– Последи за своим тоном, – неодобрительно поджав тонкие губы, огрызнулась другая девушка, которую звали Кендалл.

Поначалу Уэллс думал, что она с Феникса, но в конце концов понял, что, несмотря на высокомерный взгляд и четкие интонации, она всего лишь смахивает на девчонок, с которыми он вырос. Молодежь с Уолдена и Аркадии частенько подражала им, хотя ни у кого это не получалось так здорово, как у Кендалл.

Уэллс повертел головой из стороны в сторону, ища Грэхема, единственного в сотне уроженца Феникса, если не считать его самого и Кларк. Обычно Уэллсу не нравилось, когда Грэхем брался верховодить, но этот парень дружил с Ашером и уж точно мог сказать надгробную речь лучше, чем Уэллс.

Однако Грэхем оказался в числе тех немногих, кто отсутствовал в толпе – так же, как и Кларк. Она сразу же после пожара ушла вместе с Беллами на поиски его сестры, и в памяти Уэллса запечатлелись брошенные ею горькие слова: «Ты разрушаешь все, к чему прикасаешься».

Из леса донесся треск, и в толпе заахали. Уэллс, не раздумывая, одной рукой толкнул Молли к себе за спину, а другой схватил лопату. Через мгновение на поляну вышел Грэхем в сопровождении Азумы и Дмитрия, парней с Аркадии, и уолденской девушки по имени Лила. Парни несли охапки тонких древесных стволов, под мышкой у Лилы тоже торчали какие-то ветки.

– Так вот куда подевались остальные топоры, – сказал Антонио, парень с Уолдена, показывая глазами на торчащие за плечами у Азумы и Дмитрия топорища. – Мы, знаете ли, весь день их ищем.

Грэхем, подняв бровь, рассматривал последнюю выстроенную хижину. Она наконец-то была закончена, и в ее крыше отсутствовали щели, суля проведенные в тепле и сухости ночи. Правда, ни в одной из хижин не было окон: прорезать их было некогда, к тому же незастекленное окно по сути всего лишь зияющая в стене дыра.

– Поверь мне, это важнее, – сказал Грэхем, демонстрируя свои деревяшки.

– Дрова? – спросила Молли и отшатнулась, когда Грэхем хмыкнул.

– Нет, копья. Несколько деревянных лачуг нас не спасут. Нам нужно защищать себя. Когда эти ублюдки объявятся в следующий раз, мы будем готовы к встрече.