Глаза Грэхема остановились на Ашере, и на его лице вдруг появилось непривычное выражение. Маска гнева и высокомерия, которую он обычно носил, дала трещину, и под ней проступило нечто, напоминающее подлинное горе.
– Может, присоединишься к нам ненадолго? – мягко спросил Уэллс. – Думаю, нужно что-то сказать об Ашере. Ты хорошо его знал, поэтому, может, скажешь…
– Я смотрю, у тебя все под контролем, – перебил его Грэхем, отводя взгляд от тела Ашера и встречаясь с глазами Уэллса. – Валяй дальше, Канцлерок.
К тому времени, как село солнце, Уэллс и Эрик бросили на свежую могилу по последней лопате земли, а Прийя увила надгробие цветами. Все остальные разошлись; кто-то не хотел смотреть, как закапывают тело, а кто-то просто поспешил застолбить себе место в одной из новых хижин.
В каждой из них могли с комфортом расположиться двадцать человек. Тридцать, если люди слишком устали или замерзли, чтобы жаловаться на то, что кто-то кладет ноги поверх их обгоревших одеял или тычет локтем в лицо.
Уэллс был разочарован, но не удивлен, когда обнаружил, что Лила уже заняла одну из хижин для Грэхема и его друзей, оставив ребят помладше дрожать на темной поляне, опасливо озираясь по сторонам. Несмотря на то что добровольцы несли караул, охраняя лагерь, никто из оставшихся под открытым небом не чувствовал себя в безопасности.
– Эй, – окликнул Уэллс Грэхема, когда тот проходил мимо, неся недоделанные копья, – ведь вы с Дмитрием будете сторожить во вторую смену, да? Почему бы вам тогда не поспать снаружи? Так мне проще будет вас найти, когда моя смена закончится.
Прежде чем Грэхем успел ответить, Лила, подскочив, повисла на его локте:
– Ты обещал побыть со мной сегодня ночью, помнишь? Я слишком перепугалась, чтобы спать в одиночестве, – с придыханием пропела она высоким голоском, так непохожим на ее обычную тявкающую речь.
– Извини, – пожав плечами, сказал Грэхем Уэллсу, и в его словах звучала самодовольная усмешка, – но я терпеть не могу нарушать слово. – Он бросил Уэллсу копье. Тот поймал его одной рукой. – Покараулю завтра ночью, если мы все к тому времени не сдохнем.
Лила нарочито содрогнулась.
–
– Не бойся, я смогу тебя защитить, – сказал, обнимая ее, Грэхем. – Ну или прослежу за тем, чтобы последняя ночь на Земле стала лучшей ночью в твоей жизни.
Лила хихикнула, а Уэллс изо всех сил постарался не закатить глаза.
– Может, тогда вам обоим лечь снаружи, – сказал Эрик, возникая за его плечом. – Тогда все остальные смогут хоть немного подремать.
Грэхем презрительно усмехнулся.
– Только не веди себя так, будто я не видел, как нынче утречком Феликс выбирался из твоей постельки, Эрик. Что я ненавижу, так это лицемерие.
На лице Эрика возник намек на улыбку, что бывало нечасто.
– Да, но ты ведь нас
– Идем, – сказала Лила и потянула Грэхема в сторону, – пока Тамсин не заняла нашу кровать.
– Мне с тобой подежурить? – предложил Эрик, глядя на Уэллса.
Тот отрицательно покачал головой:
– Не надо, Прийя уже проверяет периметр.
– Думаешь, они вернутся? – понизив голос, спросил Эрик.
Уэллс бросил взгляд через плечо, желая убедиться, что никто не подслушивает из темноты, и кивнул:
– Это было не просто предупреждение. Это была демонстрация силы. Кем бы они ни были, они хотят, чтобы мы знали: наше присутствие не приводит их в восторг.
– Да уж, еще бы они были в восторге, – сказал Эрик, оборачиваясь, чтобы посмотреть в сторону могилы Ашера. Потом он со вздохом пожелал Уэллсу спокойной ночи и отправился к импровизированным лежакам, которые Феликс вместе с еще несколькими ребятами по привычке устроили вокруг выгоревшего лагеря.
Уэллс закинул копье на плечо и пошел поискать Прийю. Не успев сделать и нескольких шагов, он на кого-то наткнулся, и темноту огласил крик.
– С тобой все в порядке? – спросил Уэллс, протягивая вперед руку.
– Все хорошо, – отозвался девчоночий голосок. Это была Молли.
– Где ты сегодня спишь? Давай помогу тебе найти твою постель.
– Снаружи. В хижинах не осталось места, – тоненько проговорила она.
Уэллса обуяло желание схватить Грэхема и Лилу за шкирки и швырнуть в ручей.
– Тебе не холодно? – спросил он. – Я могу добыть для тебя одеяло. – При необходимости он стащил бы это одеяло прямо с Грэхема.
