Только успел подумать, как раздалась заливистая трель телефонного звонка.
– Да? – ответил, не сомневаясь, кто на проводе.
– Антоша, не спишь?
Угадал, тетя Валя.
– Уже нет, – вяло попытался пошутить.
– Телевизор не смотрел?
– Вы об очередном указе?
– О нем, Антошенька. Ты, главное, не волнуйся. С Кирюшей все будет в порядке. Я ж тебе пообещала, а ты знаешь, что мое слово…
– Тверже гороху, – закончил он словами героя советского мультика.
– Ага, – хихикнула тетя.
Эта фраза была у них в семье чем-то вроде жизненного девиза.
Валентина Алексеевна Игонина была его теткой по отцу, военному летчику, погибшему в Афганистане за несколько месяцев до рождения сына. К сожалению, мама не успела оформить с ним официальный брак, с загсом и свидетельством. Поэтому после гибели майора Виктора Игонина не получила ни квартиры, ни полагающейся вдове погибшего пенсии. Ходить по судам, доказывая свои права, у нее не было ни денег, ни связей, ни сил. А вот тете Вале доказывать ничего не нужно было.
– Вылитый отец! – твердо сказала она, приехав в Ленинград, когда Антону исполнился год.
О связи брата с молоденькой медсестрой она знала из писем Виктора.
После этого Валентина Алексеевна взяла над ними своеобразное шефство, помогая матери и ребенку то добрым советом, то материально. Не без ее участия Арсеньева приняли в престижный питерский вуз. Да, похоже, и приглашение на работу в ЦАЯ было делом теткиных рук. Она как-то обмолвилась об этом за чашкой кофе.
– Значит, так. Не пори горячку. Лучше приезжай к нам, посоветуемся, – закончила речь тетка и положила трубку.
Биолог начал суетливо собираться, но не успел и рубашку накинуть, как снова задребезжал телефон. На этот раз мобильный.
– Алло, – ответил Антон, заметив, что номер на дисплее не определился.
– Майор Арсеньев? – поинтересовался молодой мужской голос.
Антон узнал адъютанта Лазненко.
– Он самый.
– Генерал просит вас срочно явиться к нему.
– Прямо сейчас? – переспросил начлаб. – Но сегодня же выходной…
– Срочно – значит срочно, – сухо ответил генеральский помощник. – Приказы не обсуждаются, а выполняются, если вы еще этого не поняли…
«И с чего этот малый на меня взъелся?» – недоуменно пожал плечами Арсеньев, слушая короткие гудки.
Оставалась надежда, что вызов к начальству не связан с чем-то сверхъестественным и визит в Центр не затянется. Но надежда, как он сам понимал, была слишком призрачной. В самом деле, не об особенностях же нереста лосося в реках Дальнего Востока хочет переговорить с ним шеф ЦАЯ в это воскресное утро.
Предъявив охраннику пропуск, Антон вышел из дежурки и направился к автобусной остановке. Путь был недолгий, через парк ходу минут семь-восемь.
Погодка, надо сказать, стояла чудная. И так уже целую неделю. По такой солнечной теплыни хорошо бы, затарившись пивком да огромным астраханским арбузом, завалиться с любимой девушкой на Оку да позагорать и накупаться всласть.
В студенческие годы Арсеньев, приезжая к тетке на летние каникулы и красуясь перед местными девчонками, переплывал реку. Правда, всего лишь в один конец. Туда и обратно силенок не хватало. Интересно, сможет ли он и сейчас, чтобы поразить Киру, повторить те свои юношеские рекорды? Вроде есть еще порох в пороховницах. Пока не засиделся в кресле, не оброс жирком.
– Табачком не богат, паря? – прервал его воспоминания хриплый голос.
– Простите? – переспросил он среднего роста и возраста мужичка, одетого довольно неопрятно.
Мужичок был не один. Рядом переминался с ноги на ногу точно такой же тип, неряшливый и малорослый.
– Сигареткой, грю, не угостишь? – ухмыльнулся мужик.
– Не курю, – развел руками Антон, намереваясь продолжить путь.
Но не тут-то было. Парочка заступила ему дорогу, видимо, разобиженная отказом.
– А че так нелюбезно? – набычился второй.
– Да спешу я, парни, на работу опаздываю, – попытался оправдаться биолог, в душе разумея, что не в сигаретах и не в тоне дело.
