На четвертый день разразился скандал, подняв с кровати ни свет ни заря.
— Я вам что говорила! — громыхает снизу мадам Джанс. — Нельзя никому ничего обещать, у них печати специальные, как только договор скреплен — не нарушить! До хворей и страшных несчастий доходит!
— Я не скрепляла, — плачет кто-то из девочек, Сирма, кажется. — Он прикоснулся и обжег!
Выглядываю в коридор, натыкаюсь на Алму.
— Что там? — спрашиваю.
— Да тут по району вчера кто-то из Слепых крутился, Сирма где-то услышала, мол, они императрицу помогают выбрать, вот и решила ему понравиться… да мадам Джанс вовремя пресекла.
— Слепые выберут, ага, — хихикаю. — А ты как?
— Идем на пляж, — предлагает тоскливо.
Раздумываю несколько мгновений, соглашаюсь:
— Пошли.
Сколько ж можно дома сидеть? А Алме, похоже, поговорить хочется.
Собираемся наскоро, сейчас каникулы по случаю императорского приезда, потом снова учебой загрузят.
Внизу уже полное примирение, Сирма рыдает на обширной груди мадам Джанс, та ее поглаживает и успокаивает, бросает на нас быстрый взгляд.
— Мы на озеро! — сообщает Алма.
— Там вы мужчин вряд ли найдете, — предупреждает мадам Джанс.
— И к лучшему, — улыбаюсь.
— Да их вообще нигде не найдешь, — сердито отвечает Алма. — Только знатным и достанется, а мы кому нужны.
— Отдохните, мои котятки, — соглашается мадам Джанс, возвращаясь к вразумлению Сирмы.
— Тебе что, совсем неинтересно? Не хочется счастья попытать? — вздыхает Алма, когда выходим за дверь.
— Хочется, — пожимаю плечами. — Но я Тересии обещала. Да и… они ведь потом уедут. А вдруг понравится кто? Вспоминай, переживай…
— А я бы поехала с ним, — мечтательно говорит Алма.
— С кем? — недоумеваю.
— Ну… с кем-нибудь. Сама рассуди, что тут делать, что тут светит? А они ведь свита императора, у них наверняка там и богатство и положение… Не понимаю, что такого-то? Специально так говорят, чтобы мы детей отсюда не увозили, там не рожали, а о нас никто не думает!
— Наверное. — Ее слова зарождают сомнения, вспыхивает почти утихшее желание хоть краешком глаза взглянуть, а вдруг кто-нибудь и в меня влюбится?
Забираемся с Алмой в пустынный уголок, излюбленное местечко, окруженное кустами. Небольшой островок прибрежного песка, чистая водная гладь, парковые беседки с той стороны. Богатые все по берегам реки селятся, там же и особняк для императора, а к нам сюда и не заглядывают, тут парк для простых и незамужних.
Сегодня вообще пусто, все на площади, караулят официальные выходы императора да судачат о неофициальных — мол, переодевается и в толпе бродит. Только не верится что-то.
Купаемся, плещемся, смеемся — но Алма все равно постоянно грустит и о чем-то задумывается.
— Да ладно тебе! — пытаюсь успокоить.
— Я вот все размышляю… уедут, а я так и пропущу свой шанс тут с тобой. Нет, лучше все-таки на площадь пойду!
— Как хочешь! — отвечаю.
— Ты со мной?
— Не знаю… нет, наверное. Не желаю быть одной из многих.
— Что это? — нервно оглядывается Алма в сторону кустов. Оттуда вроде легкий шорох донесся, смотрю туда же. — Показалось… слышала?
— Птица? — предполагаю, вглядываюсь. На сердце нехорошо тянет, холодок по спине, шучу от страха: — Все ждешь, что кто-нибудь из мужчин за тобой прибежит?
— Да ну тебя! — злится Алма и поднимается. — Я тебе как подруге рассказываю, а ты зубоскалишь!
— Я же не в обиду. — Пытаюсь улыбнуться, но Алма одевается, собирается быстро.
Странно, вроде дружно жили, а тут все нервные, злятся, ругаются. Почему так?
Алма уходит, буркнув что-то на прощание, за деревьями долго мелькает пестрый сарафан. Еще раз внимательно оглядываюсь, но вокруг тихо и пусто, никого. Пригреваюсь на солнце, сушу купальный костюм, жаль, книжку не взяла почитать. Вот сюда и буду ходить, здесь так спокойно, все лучше, чем в четырех стенах.
