смотреть ли следующую или еще успею. Очень уж не терпится вопросы позадавать. Не лезть же к императору, а вдруг что не то спрошу. В голове зарождается безумная мысль разыскать родственников его матери. Внук все же, ну или там племянник.
Бросаю взгляд на охранника — по-прежнему непроницаем, молчит, не шелохнется. Вижу снизу, как мерно вздымается грудь, снова ловлю себя на мысли, что никогда так близко мужчин не разглядывала. Смущаюсь почему-то, встаю решительно:
— Дарсаль… я пройтись, глаза устали.
Кажется, легкое недоумение во взгляде. Ну да, я не должна отчитываться, его дело — реагировать. Идет следом, выходим из дома, углубляемся в парк по дорожкам. Сердце снова кровью обдирается, неужели в последний раз гуляю здесь, в последний раз экран смотрю, с девочками, какими бы ни были, общаюсь…
Сердито отгоняю депрессивный настрой, оглядываюсь. Никого вроде.
— Мы одни? — на всякий случай уточняю.
— Практически.
— Это как? — хмурюсь.
— Есть еще охрана.
Ничего себе. Впрочем, логично.
— Она нас слышит? Я хочу спросить.
— Стражи слышат. Могу наложить слепое пятно, но тогда император наверняка заинтересуется разговором.
Бросаю любопытный взгляд. Ко мне самого надежного приставили, что ли? Наверное, доносить о каждом шаге будет.
— Слепое пятно, значит. Это не под ним вы прятались тогда, на озере?
— Император должен был сделать выбор, моя госпожа.
— И никто не увидит, не услышит?
— Более сильный Страж может взломать, но для этого у него должны быть веские основания.
— Ладно, — соглашаюсь я. — Тогда просто скажите, если я задаю вопросы, которые не положено задавать. Я же не знаю ничего про Айо.
— Конечно, моя повелительница.
— Дарсаль, а что с прежней императрицей? С матерью Иллариандра?
— Скончалась несколько лет назад от болезни.
— Я не знала, — вздыхаю. Впрочем, и не интересовалась никогда. — А есть у него другие родственники? Братья, сестры?
— Наследник всегда один, моя госпожа. Традиционно, чтобы не допускать борьбы за власть.
А вдруг с ним что-нибудь случится? Вовремя прикусываю язык, не тот вопрос, который должна задавать будущая императрица. Пока, во всяком случае.
— А девочки?
— У императора Иллариандра сестер нет, однако у его отца была. Девочки, даже рожденные женщинами Йована, не могут зачать ребенка, поэтому соперничества за власть не будет. Герцогиня… родственница императора живет в отдельном поместье и к управлению государством отношения не имеет.
Задумываюсь. Вообще не в состоянии или от местных мужчин? Возможно, какие-то проблемы с совместимостью? А женщины в принципе к управлению допускаются?
Снова прикусываю язык, вздыхаю тоскливо. И ведь не обсудить теперь ни с кем, пошла бы к Тересии, да без Стража никак. Пытаюсь удержаться от раздраженного взгляда, все же Дарсаль отвечает на вопросы и вообще доброжелателен. Пока.
— А… мм… местные родственники? Император с ними как-то контактирует?
— Нет, моя госпожа, они официально не считаются родственниками с того момента, как жених отдает выкуп за невесту.
— Странно это, — бормочу я. — Разве не логичнее укреплять связи и иметь союзников?
— Такова традиция, моя госпожа.
Традиции ведь не на ровном месте возникают. Впрочем, у нас дети, рожденные согласно очереди от чужих мужей, тоже их родственниками не считаются.
— А запретов на этот счет никаких нет? Если я захочу их разыскать?
— Лучше спросите у повелителя, моя госпожа.
Снова не могу смотреть в горящие глаза, перевожу взгляд на многолетние высокие сосны.
— Только скорее всего придется объяснить, для чего вам это понадобилось, — добавляет Дарсаль.
Знать бы самой, для чего…
