— Я хотела спросить… может… ты не собираешься повидаться с родственниками?
— С какими родственниками? — хмурится император.
— Ну ведь твоя мама была отсюда?
— Ах, ты об этом. — Снова холодный, пронзающий взгляд. — Забудь, даже не помышляй. Тем более что она и вовсе не из столицы, ее приметили по дороге, потом привезли.
— Но почему? — не отступаю, рискуя навлечь гнев эрлара.
Но тот снова лишь мило улыбается:
— Традиция, Ноэлия. И потом, я надеюсь, они не знают, что ее уже нет в живых. Пускай думают, будто у нее все хорошо.
— Но как… разве никто не знает?
— Это не афишируется, и надеюсь, специально никто не донесет. Она им изредка писала письма, так что пусть остаются в счастливом неведении. Понимаешь?
Киваю, понимаю.
— А от чего она умерла? — снова рискую спросить.
— Болезнь, — вздыхает Иллариандр. — Даже лекарь Мирий не смог исцелить.
— Лекарь? — Что-то меня это все пугает. — Может, лекарств закупить? — слетает с губ.
Ох, кажется, я сегодня нарвусь, от этих императорских взглядов меня то в горячку, то в дрожь швыряет.
— Ты что же, думаешь, у нас совсем ничего нет? Ноэлия! Поставки лекарств неплохо организованы, но только для тех, кто не может себе позволить настоящего лекаря. Уж если он не вылечит, ваша химия и подавно не справится.
— Я же еще не знаю ничего, — бормочу. — А он сейчас здесь?
— Нет, он слишком стар для путешествий. Дома обязательно познакомитесь. Хорошо? — Иллариандр наклоняется, отводит прядь волос с моего лица.
Дыхание, наполненное мятой с ноткой терпкой древесной коры: парфюмы, похоже, и запах-то, запах! Мысли путаются, так и вдыхала бы…
Боюсь повернуться, смотрю в парк, не знаю, что делать, жених все поглаживает руку, приближается, почти ощущаю губы на своей щеке. Дразнит, смущает, манит…
Вдруг вижу — меж деревьев мелькает женский силуэт, почти прозрачный, странный, светлый. Вскрикиваю от неожиданности:
— Что это?
Иллариандр смотрит туда же, но уже ничего не заметно, словно все растворилось от порыва ветра или неосторожного движения. Или мне просто примерещилось?
— Что? — По-моему, снова кривится.
Ну я же не специально!
— Мне показалось… даже не знаю, нечто…
Ну как вот ему объяснить? Не скажу же, что призрака увидела, а то еще в психушку раньше времени сдаст.
— Ноэлия, — император подавляет вздох, — там везде охрана, Слепые никого и ничего не пропустят, уверяю тебя.
Киваю. Конечно, Слепые не пропустят. Почему же у меня до сих пор холодок по телу?
Острое сожаление с привкусом горькой полыни. Знал же, что это неизбежно, едва император дал согласие. Едва я закрепил метку. А все равно в груди ворочается глухое желание забрать эту женщину себе. Наслаждаться синей аурой без единого изъяна. Переливами голоса. Прикоснуться.
Нельзя желать будущую императрицу. Уплотняю омаа, выходя из эмоций. Слежу.
Ноэлия встревожена, испугана, довольна. Что-то пытается умолчать, но по мелочи, не стоит лишнего внимания. Смелая девочка, такие вопросы задает. Может, и правильно, ей нужно понять, как себя вести.
Я, конечно, никогда не был невинной девой и соответствующих эмоций не испытывал. Сложно разобраться во всех этих нюансах — сливаются, почти не разделяясь на цвета. Всматриваюсь. Рано или поздно я тебя изучу.
Точно отмеренные прикосновения императора ее тревожат, смущают, едва уловимый запах феромонов. Давно у меня женщины не было, слишком остро реагирую. Нужно будет исправить. Когда только теперь удастся. Зря Лексия не послушал перед отъездом.
— Тебя Дарсаль устраивает? — вдруг раздается за пределами обычного слуха, лишь омаа передает.
Замираю. Долгая, слишком долгая пауза. Что только в голове не проносится.
— Конечно.
