охраняющего призрака и у посланной за этим артефактом команды Евгения Михайловича — человека, которому Глеб когда-то безоговорочно доверял и который оказался настоящим негодяем и бездушным убийцей.
Они пошли вызволять остальные артефакты, попавшие в загребущие руки их бывшего директора, и… случилось что-то плохое… Ребята пропали, а сам Глеб оказался вот в этом подземелье. Наверняка это ловушка, подстроенная Евгением Михайловичем. Но как он мог схватить и мучить Ольгу, она-то тут при чем? «А при том, — ответил Глеб себе, — что она дорога мне, и директор решил надавить на этот рычажок, чтобы добиться своих целей. Ничего удивительного. Вполне в его духе».
Что же делать? Прежде всего, конечно, освободить Ольгу.
Но пол подземелья оказался стерильно чист — не было ни куска кирпича, ни какого-нибудь завалящего ржавого гвоздя. Глеб судорожно ощупал карманы, они оказались пусты — даже неизменный швейцарский ножик исчез, словно испарился. Может, Глеба обыскивали?
Черт! В голове — туман, а память ведет себя как легкомысленная кокетка, изменяя ему направо и налево.
— Глеб, помоги мне! — В голосе Ольги звучало отчаяние. — Пожалуйста.
Девушка содрогнулась, и голова ее снова безвольно свесилась на грудь.
Нужно только сказать, куда они спрятали корону, и Ольгу отпустят. Ее больше не будут мучить…
Глеб хотел бы сказать, но сам не знал ответа. При попытке вспомнить, куда они дели корону, голова вспыхивала такой острой болью, что парень едва удерживался на ногах.
— Оля, Олечка! — Он упал на колени на ледяной пол, пытаясь заглянуть ей в лицо. — Пожалуйста, не бойся! Потерпи еще немного. Я помогу тебе… Мы с ребятами поможем тебе…
Девушка не отвечала, и от вида ее беспомощной фигурки горло сжималось, словно кто-то накинул на шею веревочную петлю и теперь затягивал ее что было силы.
— Оставь ее, не она нужна тебе, — послышался вдруг певучий медовый голос, и лба Глеба, лаская, коснулись чьи-то нежные руки. — Пойдем со мной. Я уведу тебя отсюда, Юрий…
Кто-то с неожиданной для женщины силой поднял его с пола, и Глеб оказался лицом к лицу с прекрасной княгиней. От властительницы затопленного града Китежа шел мягкий теплый свет, разгоняющий зловещую полутьму подвала, затянутого дымной завесой. Княгиня смотрела с любовью и лаской, как в тот день, когда много жизней назад он покидал Китеж, чтобы принять неравный бой, чтобы не посрамить земли Русской, как велели отцы и деды. Лучше быть мертвым, чем предать. «Мертвые стыда не имут», — говорил когда-то другой славный князь.
— Все закончилось, Юрий. — Ирина Алексеевна обняла его за плечи, от нее сладко пахло молоком, медом и едва ощутимо ладаном. — Ты выдержал испытание. Больше не нужно битв, не нужно жертв. Ты справился. Пойдем со мной, Юрий!
Когда-то, много жизней назад, он любил эту женщину с красивым светлым, но таким бесконечно чужим лицом. Когда-то он обещал ей вернуться и… нарушил обещание. Чувство вины кольнуло Глеба. Ирина смотрела на него с мольбой.
— Пожалуйста, не отвергай меня снова! — взмолилась она. — Я смогу увести тебя отсюда. Ничего не будет. Тебе не придется ничего им говорить. Мы просто уйдем — и все. Я спрячу тебя от всех врагов! Умоляю, послушай меня, мой князь!
Она униженно, словно полонянка, поцеловала его пальцы.
Глеб не сомневался в ее словах. Он чувствовал: княгиня не лжет, и только она способна сейчас вывести его из темноты подземелья. Но снова, как и много жизней назад, упрямо покачал головой. Он жалеет Ирину, удивляется ее силе, но уже не любит и не может предать Олю и друзей, которые тоже должны быть где-то здесь, которые сейчас тоже находятся в опасности.
Он с усилием оттолкнул ее руки, вцепившиеся в него, как плющ вцепляется в старое дерево.
— Уходи, княгиня, тебе здесь не место, — пробормотал Глеб, отступая.
— Князь! — Он увидел, как Ирина с бессильной скорбью прижимает к груди сжатые руки. — Все, что ты видишь сейчас — неправда! Они опоили тебя, князь! Им нужна только корона… Они…
Она не договорила, потому что вдруг пошла рябью, как изображение в испорченном телевизоре, и пропала.
— Глеб! — послышался голос Ольги, но теперь в нем звучала злоба.
Глеб Юрьев оглянулся. Ольга смотрела прямо на него, и рот ее раздраженно кривился.
— Глеб! — снова позвала она. — Ты должен немедленно сказать, где корона! Ты не можешь скрывать это от меня!
— Корона! Немедленно скажи, где корона! — подхватил за ней десяток голосов.
Помещение вдруг оказалось заполнено людьми. Глеб с удивлением узнавал среди них знакомых. Вот Кирилл, предводитель самозваных археологов, потащившийся за ними в подземелье в поисках легендарной библиотеки Ивана Грозного. Вот Серега, охранник школы, возглавляемой Евгением Михайловичем. Вот прижимающий к груди сухую искалеченную руку Вадим, маг из числа язычников, не раз помогавший их команде… А вот и ребята. Все они — и Саша, и Северин, и Ян, и Динка. И все эти люди укоризненно смотрят на Глеба.
— Долго мы будем ждать? — спросила Саша, раздраженно приподнимая бровь. — Мы здесь из-за тебя! Ну скажи же наконец, где корона!
