Стортхэме скрывать то, что я их слышу, было сложнее, нежели в Рассветном. А может, призрачные создания просто вернулись к своим напарникам, решив, что их миссия по моей подготовке к жизни в общине выполнена. Как знать?
Закончив возиться с платьем, Милора сказала, что пойдет проверить, как идут дела с подготовкой обеденного зала, и, покинув нас, исчезла. А следом за ней умчалась и Лия проверить своего сына. Мы же с Яниной остались вдвоем. И атмосфера предсвадебной суеты, столь знакомая мне еще по студенчеству, когда мы выдавали замуж одну за другой девчонок с нашего курса, растаяла.
Лишившись светловолосой соратницы, лэфа как-то сразу замолкла, не зная, о чем говорить. И стало понятно, что душа компании в этом «клубе местных жен» – именно Лия. Болтушка, хохотушка и просто девушка, которая всегда добивалась, чего хотела. Будь то нарядная кукла в дорогом магазине, на которую были вынуждены раскошелиться ее родители, или изгой норд, которого она возжелала видеть своим супругом. Янина была другой.
– А почему здесь только вы? – пытаясь разрушить неловкую паузу, поинтересовалась я. – Где аманты?
Лэфа бросила на меня странный взгляд, но тут же снова занялась волосами, пытаясь собрать мелкие косички в некое подобие высокой прически. Я же продолжала ровно сидеть на мягком пуфике и наблюдать за нами в отражении большого зеркала, висящего на стене. На голове моей стараниями Янины росло черно-сине-белое безобразие, в которое жених должен будет воткнуть символ своих чистых намерений – перламутровый цветок Акадиса. Да уж, традиции – штука страшная! В том смысле, что страшно подумать, как нарядят и причешут меня эти лэфы к послезавтрашнему девичнику.
– Аманты, – после продолжительных раздумий наконец решилась на диалог «парикмахерша», – у них свой круг, отдельный. Они не трогают нас, мы – их. Так и живем.
– Почему? – Мне, правда, было непонятно. Ну, подумаешь, одни живут в гражданском браке, а другие в храме повенчаны, по сути-то все они подруги нордов.
– Странная ты, Ильва, – на подведенных блеском губах собеседницы появилась грустная улыбка. – Видать, правда, память тебе сильно отшибло, раз таких простых вещей не понимаешь. Аманты презирают нас, мы… недолюбливаем их.
Я хотела повторить свой предыдущий вопрос, когда Янина замолчала, но она, вздохнув, продолжила сама:
– Соглашаясь на брак с нордом, мы не просто обрекаем себя на жизнь в пещерах Стортхэма, но и клянемся хранить верность своим избранникам. Аманты же вольны менять таманов как перчатки. Не устроил один – ушла к другому. Надоел второй – собрала вещи и уехала в соседнюю дандрию, где о ее связи с мечеными никто не знает. И поверь, Ильва, эти стервы именно так и поступают. Они хуже вивьер! – возмущенно воскликнула девушка, но тут же стрельнула глазами на мое левое ухо, покраснела и прошептала: – Прости.
Я криво усмехнулась, пробормотав что-то вроде «не извиняйся», и хотела было замять на этом тему, но, заметив в серых глазах лэфы любопытство, сказала:
– Про клеймо я тоже ничего не помню, как и про все остальное, случившееся со мной неделю назад. Но вы, наверное, и так в курсе той истории? Говорят, что это был заказ одной из претенденток на руку и сердце младшего дана.
– Говорят, – эхом повторила Янина. – И исполнителя казнили.
– Давно? – Об этом меня проинформировать друзья и недруги как-то забыли.
– Дня три уж как. Он во всем сознался, но имя нанимательницы не раскрыл даже под пытками.
– Такой верный оказался? – Отчего-то я испытывала неприятное чувство от мысли о том, что справедливость восторжествовала и подонок, искалечивший жизнь Ильвы, мертв. Может, потому, что другой подонок продолжал жить и здравствовать, наслаждаясь властью в Миригоре?
– Просто не знал ее имени, – пожав плечами, сказала лэфа. – Пытки Брэд-риля ни один самый крепкий преступник не выдерживает.
Меня передернуло. А «папочка», оказывается, профессиональный садист, которому за это еще спасибо говорят и деньги платят.
– Посмотри, какая ты хорошенькая, Ильва, – меняя тему, улыбнулась Янина. – Посиди пока, вина выпей, а я сейчас схожу по одному делу и вернусь. Договорились?
Как будто я была вправе возражать. У всех у них полно своих забот, помимо роли «подружек невесты», на которую они подписались. Поэтому, кивнув лэфе, я, как и советовала мне она, взяла с подноса кубок, налила в него немного напитка из кувшина и принялась его неспешно потягивать, закусывая долькой сочного фрукта.
Минуты шли, а Янина не возвращалась. Не приходили и белокурая Лия с задумчивой Милорой. Ожидание затягивалось, вино, к которому до меня успели не раз приложиться девушки, заканчивалось. Оно, как и то, что я хлебнула в мини-борделе, напоминало компот. Шло легко, незаметно, постепенно давая легкое опьянение и приятную расслабленность вместе со словоохотливостью. Вот только поговорить, кроме своего отражения в зеркале, было не с кем.
Поерзав еще минут пять на пуфике, я совсем по-детски показала язык своей серой мордашке с прической из лент, встала и пошла к двери. Не на поиск приключений, нет… всего лишь на поиск уборной, о месторасположении которой мне забыли сообщить. И нашла ее, кстати, очень быстро. А все потому, что встретила в коридоре белокосую лэфу в роскошном синем платье, которая любезно согласилась меня проводить.
Так я и познакомилась с Киминой, попросившей называть ее просто Ким. В том, что она одна из амант, сомнений не было. Не так и много в Стортхэме женщин, чтобы гадать об их статусе. Но вопреки рассказам Янины стервой мне Ким не показалась. Просто женщина лет тридцати, красивая,
