земле и довольно мурлыкал, как и положено всем котам, пусть даже и тем, которые размером с коня. Осень радовала теплой погодой, свежим ветром и ароматом листопада. В предгорный лес за последнюю неделю мы с Йеном выезжали уже третий раз, чтобы погулять на свежем воздухе, а заодно и потренироваться. И речь шла не только об отработке навыков примитивной самообороны, на которых настаивал рыжий норд.
Прежде всего, он учил меня крепко сидеть в седле и правильно управлять своим ездовым зверем. Рыж действительно признал во мне хозяйку. Потому, наверное, и терпел на своей спине такую неопытную всадницу, лишь изредка порыкивая, если я что-то делала ну очень-очень неправильно. Йен, к слову, тоже отличался просто-таки титанической выдержкой, когда пытался показать мне элементарные приемы самозащиты. Правда, и этой выдержке наступал конец, если, повалившись в очередную кучу листьев, я с хохотом утаскивала за собой и его.
Лежать на мягком ковре из листьев и упоительно целоваться после таких вот тренировок, как выяснилось, было просто нереально здорово. Так что наших верховых прогулок я ждала с не меньшим энтузиазмом, чем маленький ребенок ждет похода в цирк. Но у «медведя» в Стортхэме хватало обязанностей, которые забирали его у меня на большую часть дня, а то и на весь. Впрочем, я не жаловалась, мне и самой было чем заняться.
– Ты его совсем избалуешь, – сказал Йен, с мягкой полуулыбкой наблюдавший за мной и керсом. Официально лиловоглазого котяру звали Такердрон, что в переводе означало «гордый покоритель ветров», как по большому секрету поведал мне Сорис. Но я упорно именовала его Рыжем, и он, как ни странно, с удовольствием отзывался на новую кличку. Керс вообще реагировал на меня очень чутко. Узнавал по шагам, по запаху и еще непонятно по каким признакам.
– Ты до сих пор не понял? Этот хитрюга на то и рассчитывал, когда выбирал хозяйкой женщину! – ответила я своему учителю и, отложив в сторону щетку, полную рыжей шерсти, начала ласково поглаживать развалившегося на «солнышке» питомца, не забывая при этом чесать его за ушком. – Заметь, единственный керс, установивший ментальную привязку с лэфой, а не с нордом. Да в том, чтоб его баловали, и состоял коварный кошачий план! – Нагнувшись, я обняла лобастую голову гигантского кошака и чмокнула его в нос. Рыж забавно фыркнул, дернул усами, а потом зевнул и принялся громко урчать, намекая на то, что неплохо бы продолжить его баловать и дальше.
За последние дни мы очень сдружились с моим четвероногим защитником. Я регулярно ходила в керсарню: навещала своего зверя и слушала лекции Сориса о том, как правильно ухаживать за ездовыми котами, как их чистить, расчесывать, кормить и прочее-прочее-прочее. Йен же взял на себя обязанность научить меня уверенно сидеть в седле. Поэтому к вопросам по уходу добавились еще и тренировочные заезды, перед которыми мне подробно рассказывали и показывали, как следует правильно крепить ремни, ну… и себя к ним.
– Рыж, имей совесть, – наигранно строго проговорил «медведь», на что зверь демонстративно зевнул и подставил мне под руку шею.
– Хитрее-е-ец, – протянула я, продолжая его почесывать. – Большой рыжий хитрец…
– Который нагло пользуется твоей добротой, Лера, – проворчал норд.
– А по-моему, ты просто завидуешь, что она гладит НЕ ТОГО рыжего, – насмешливо заметил подлетевший к нему Лааш. Йен же только хмыкнул, не став вступать в спор с этой огненной «занозой».
Как пояснил мне на нашей первой прогулке Йен, на открытом пространстве элементали могли поддерживать свое призрачное тело и сохранять власть над стихией, находясь на чуть большем расстоянии от метки норда, к которой были привязаны, нежели в помещениях. А в Итировых подземельях дух и вовсе не терял видимую форму, как в купальнях Стортхэма. Однако мы предпочитали кататься по лесу, а не по горным пещерам. Поэтому стоило Лаашу отлететь от напарника метров на пятнадцать, как полупрозрачное «солнышко» превращалось в «невидимку», единственной способностью которого была возможность общаться с нами и безошибочно чуять присутствие себе подобных.
Элементаль для меня являлся своеобразным аналогом секьюрити, который информировал об отсутствии видимых и невидимых свидетелей. Сейчас он, как и положено профессиональному охраннику, вернулся с очередного облета лесного участка, выбранного нами для тренировок с ножами. Действительно расслабиться, не боясь быть услышанным, мы с Йеном могли только в его «берлоге» или на наших прогулках. В остальное же время мне приходилось следить за словами, а ему называть меня Ильвой.
– Ну, что? Отдохнула? – спросил «медведь», вставая с коряги, рядом с которой дремала Бригита. Черная керса, добравшись до места привала, предпочитала лечь спать, в отличие от моего Рыжика.
– Да разве ж это отдых? – возмутилась я, кивнув на щетку, которую таскала с собой на каждую нашу вылазку, ибо знала, что Рыж любит, когда его вычесывают.
– Судя по довольному выражению твоего лица, маленькая, это был именно отдых, – подколол меня мужчина. – Хватит уже обниматься с керсом, иди ко мне, продолжим наш урок… ученица. – И улыбнулся мне так, что сердце екнуло, а внизу живота приятно потянуло.
М-да, похоже, и это занятие закончится у нас так же, как и все остальные. В том смысле, что хорошо закончится, да… очень!
На самом деле рыжеволосый норд больше не был моим официальным наставником. С затеей под названием «Ильва – нар-ученица» мы распрощались в тот же день, когда перевели наши отношения на новый уровень… близости. Все произошло до банального просто: зашли к Грэму, у которого в Стортхэме был личный рабочий кабинет, объявили о смене моего статуса и, получив его одобрительный кивок после подписания заранее подготовленного договора на брак, отправились радовать Эйдара новостью о том, что ждать до зимы, чтобы стать нар-учеником Йен-ри, парню не придется. Умный мальчик лишних вопросов задавать не стал. А, заметив висящий на моей шее кулон, который таманы традиционно дарят своим амантам, хмыкнув, сказал:
