врага, была в полном распоряжении князя! Мешал один Хосе, и Каркон решил избавиться от него.
— Тебя ждет ужасный конец, — сообщил он профессору, глядя в его широко раскрытые глаза. — Ты будешь висеть, как колбаса, и окончательно умрешь от удушья! Ты и твои проклятые ученики перешли все границы! Украсть секретные документы ЛСЛ — только вы, негодяи, способны на это!
Каркон вертел головой в поисках веревки, но нигде не находил ее. Подхватив Хосе, он поднялся по лестнице и остановился перед дверью в спальню профессора Миши. Ударом ноги он открыл ее. Втянув носом запах фиалок, маг открыл шкаф, сунул нос во все ящики, но и там не нашел ничего подходящего. Тут его взгляд остановился на шторах из красного бархата, подхваченных толстыми золочеными шнурами:
— Отлично! Это то, что надо!
Он бросил Хосе на пол, а сам с силой рванул шнур от одной из штор.
Но тут внимание мага привлек маленький коридорчик, ведущий к Зеркальной Комнате, которую он хорошо знал, потому что не раз сражался в ней с Ниной.
Дверь была закрыта и не поддавалась.
Чтобы попасть в нее, нужен был ключ в виде полумесяца, какой был только у маленькой алхимички.
Желание проникнуть в комнату и спрятаться там, чтобы дождаться Нину и разом покончить с ней, было так велико, что Каркон, позабыв о профессоре, сжал руками Пандемон Морталис, прицелился в замочную скважину двери и выстрелил.
Сноп огня, с силой вылетевший из Пандемона, ударил в дверь, но не разрушил ее, а, отразившись, полетел в князя.
Каркон инстинктивно закрыл лицо руками, однако было поздно.
Ослепленный, залитый кровью, он кубарем покатился по коридору.
Не выпуская Пандемон из рук, Каркон прислонился спиной к стене, стараясь унять жуткую боль, разрывавшую лицо. Ему удалось встать и, шатаясь, преодолеть коридор.
С каждым шагом он чувствовал, что силы оставляют его.
Впервые в жизни он заплакал. Да, из глаз зловредного мага потекли горькие слезы.
Они, словно дождь, катились по его щекам, оставляя воспаленные ожоги. Охваченный страданием и ненавистью, он издал нечеловеческий крик и, закрыв лицо плащом, исчез в серном облаке.
Видевший всю эту сцену профессор Хосе, чей мозг продолжал работать, подумал, как было бы кстати, если бы Люба поскорее вернулась и хоть как-то помогла ему. Однако все в этот злосчастный вечер шло наперекосяк.
До полуночи оставалась пара часов. Скоро статуя Крылатого Льва займет свое обычное место на колонне площади Сан-Марко.
А пока в другой части города, в лагуне, лодка с ребятами, с трудом преодолевая волны, медленно двигалась в темноте в сторону Джудекки.
Ребята посинели от холода.
Додо беспрерывно чихал. Фьоре кашляла. Ческо трясло от холода и напряжения.
Нина не чувствовала ни рук, ни ног, так они заледенели.
— Мы законченные психи, — оценил приключение Ческо, поправляя очки.
— Может, ты и прав, — ответила Нина, стуча зубами. — Но нам нужно было отыскать тайное убежище ЛСЛ, не так ли?
Фьоре согласно кивнула головой и еще теснее прижалась к Додо.
До виллы «Эспасия» они добрались за полночь.
Люба только что вернулась с прогулки вместе с Красавчиком и Платоном. Ей и в голову не могло прийти, что этажом выше мучается профессор Хосе, лишенный способности двигаться.
Уставшие, голодные и закоченевшие ребята втащили в холл бочонок с Кумусом и сразу же наткнулись на возмущенную Любу в ночной рубашке и с бигуди в волосах.
— Где вас носит? Я уже собиралась звонить вашим родителям! — в гневе закричала она, размахивая руками.
— Нам нужно было доставить сюда эту бочку, — спокойно объяснила ей Нина.
— Бочку? Зачем она здесь? Что в ней? — немного утихнув, полюбопытствовала няня.
— Люба, это одна из тех вещей, которые ты не должна знать, — ответила убаюкивающим тоном Нина, но это снова привело Любу в ярость.
— Хватит с меня всяких тайн! Ты еще хуже, чем твой дед! И потом, где это видано, чтобы дети шлялись по ночам! — загремела она, и Додо, громко чихнув, как бы подтвердил ее правоту.
Усевшись поплотнее у камина в Апельсиновом Зале, ребята наслаждались теплом.
Люба, не переставая ворчать, приготовила для них горячий чай и принесла по большому куску пирога.
Пес и кот недоверчиво обнюхивали бочонок.
