Алекс только вздохнул – ему бы немного ее энтузиазма. Сам он ситуацию оценивал очень критически. Да, вроде бы краевцы настроены дружелюбно… Вот, даже шептаться не запрещают. Но при этом не отпустили, ведут с собой. Хотя, с другой стороны, куда сейчас деваться без сопровождения? Посреди Леса, не зная дороги?
Отряд краевцев собрался под здоровенным деревом. В тени раскидистых веток был участок, свободный от прочей растительности, туда слуги Леса снесли своих убитых. В перестрелке с армейцами отряд потерял двоих. Еще двое были ранены, им сейчас оказывали помощь. Алекс заметил, что краевцы пользуются не только аптечками, на раны накладывали какие-то мази из баночек без этикеток. Раненых поили снадобьями из фляг. Неподалеку лежал застреленный армеец, покойником никто не интересовался, даже не обобрали, как следует. Это тоже смотрелось необычно. Переговорщик обменялся кивками с теми, кто оказался на поляне, потом к группе присоединилось еще около десятка краевцев.
– Проводили? – спросил их старшего переговорщик. – Без потерь обошлось?
– Проводили до опушки, – кивнул командир преследователей. – Дальше нам ни к чему. Лес очищен от чужих. Не нравится Лесу, когда чужие в нем, беспокоится он.
Боец положил ладонь на кору черного дерева-великана.
– Дрожит? – спросил Алекс.
Краевец вздохнул:
– Волнуется Лес.
Швед потер плечо и заявил:
– Дождь будет.
Несколько человек глянули вверх – в прорехах между листвой голубело безоблачное небо.
– Будет, если Лесу угодно, – согласился переговорщик. – Дождь – это хорошо, он смоет чужое. Ну что, закончили перевязку?
Это относилось к тем, кто ухаживал за ранеными. Краевец, который был за лекаря, кивнул:
– Можем выступать. Раны неопасные, так что все могут двигаться.
– Тогда воздадим хвалу Лесу, и в путь, – заявил переговорщик.
Он отцепил от пояса флягу, остальные поступили так же. У каждого нашлась фляга, затейливо украшенная чехлом, сплетенным из побелевших корешков. При этом им пришлось снять маски. Алекса удивил возраст – большинство были совсем молодые ребята, лет по двадцать с небольшим. Лишь пара мужчин постарше.
– Да пребудет Лес вечен и велик, – нестройным хором пробубнили краевцы и сделали по глотку.
– Сейчас и нам предложат хлебнуть, – шепнула Алексу Яна. – Ты смотри, не подавай вида, что знаешь такую штуку. Не то всплывет, что я у них когда-то подобную флягу увела.
– У кого-то из этих?
– Нет, те постарше были.
Переговорщик, сделав глоток, помолчал минуту, всем своим видом выражая глубокую задумчивость и почтение к Лесу, потом протянул флягу Шведу.
– Сделай небольшой глоток, покажи Лесу, что чтишь его и уважаешь. Тогда он тебя впустит.
– Да мы и так уже внутри.
– Главное, не в каком ты месте, среди деревьев или еще где. Впусти Лес в свое тело, он впустит тебя в свое. Вот в чем суть.
– Ладно. – Швед глотнул и протянул флягу Яне.
Потом пришла очередь Алекса. Он узнал знакомый терпкий вкус пойла краевцев и зажмурился в ожидании эффекта. Услышав легкий шум в ушах, открыл глаза – Лес вокруг проступил отчетливее, появилось уже знакомое ощущение, будто различаешь каждую морщинку на коре, замечаешь каждый листок над головой… Более того, пришло чувство сопричастности, Алекс ощутил себя частицей Леса, он мог видеть невидимое, отчетливее понимал, что происходит рядом, да и не рядом тоже. Он уловил ток влаги внутри стволов деревьев, каким-то непонятным образом понял, что множество мелких грызунов движется к этой прогалине, скоро они соберутся под огромным деревом-мутантом. У зверьков здесь дело. И еще многое другое почувствовал… Теперь Алекс лучше понял, что именно происходит, когда глотнешь немного напитка Края – ты становишься частью Леса. Не совсем, конечно, ведь человеческая личность никуда не пропадает, ты остаешься самим собой. Но все-таки какой-то долей существа ты уже принадлежишь Лесу, он это знает и позволяет тебе пройти под его деревьями.
– Какой странный вкус, – не совсем натурально произнесла Яна, – никогда ничего такого не пробовала!
При этом она легонько пнула Алекса в лодыжку – дескать, подыгрывай!
– Да, – сказал он, – необычный напиток. Как-то по-другому теперь все выглядит.
Швед не стал присоединяться к их спектаклю, он смотрел вверх. Небо прямо на глазах затягивали тучи.
– Дождь будет, – снова сказал он. – Наверное, лучше поторопиться?
