отказ.
– У нас правильный обычай, хороший. Старшие лучше Лес понимают, поэтому решения принимают они. То есть мы. По воле Леса решаем.
– В общем, ничего говорить не буду! – отрезала Яна.
Она по-прежнему улыбалась, но Алекс чувствовал ее напряжение и уже пару раз покосился за спину, где торчал парень, который привел их на площадь. Если дело примет скверный оборот, этот боец – самая большая опасность, потому что встал сзади, и при нем оружие. Других краевцев поблизости не было, но старшие при этом держались уверенно, как будто сила на их стороне, и эта уверенность заставляла Алекса нервничать. Мало ли какие у них козыри в рукаве припрятаны?
Но старшие сидели спокойно, не дергались и вообще никак не показывали, что недовольны. После долгой паузы Дамар обернулся к Асею, который, как было и вчера, помалкивал, но не спускал глаз с Яны. Поймав вопросительный взгляд Дамара, он кивнул. Дамар снова обернулся к Яне и кротко сказал:
– Ну что же, если не хочешь, то не говори. Можете идти. Ваш друг скоро придет в себя, будьте с ним поосторожней, не тревожьте, не волнуйте его. Когда память просыпается, человеку нужно спокойствие. Так Лесу легче ему помочь. Проводи, Лист.
Парень, стоявший за спиной гостей, сделал шаг вперед и кивнул. «Лист, значит, – подумал Алекс. – У молодых и в самом деле имена такие… растительные. А у старших – нет. Даже в этом есть различие».
Пока шли обратно, Лист хмурился и уже у самого дома наконец решился сказать:
– Нехорошо так старшим отвечать, неправильно это!
– А по-моему, правильно. – Настроение Яны снова изменилось, теперь она улыбалась совершенно искренне. Ничего страшного не произошло, и ее вечная беззаботность тут же возвратилась.
– Старшие Лес слышат, его волю знают. Если спросили – значит для дела нужно, а их дела – на благо Леса, – наставительно бубнил краевец. – Раз спросили, значит, это важно, это помогает служить Лесу. Жизнь человека – служение Лесу!
– Это смотря какого человека, – важно пояснила Яна. – Если человека зовут, например, Лютик или Ромашка, то я согласна – пусть его жизнь будет служением Лесу. А если человека зовут Яна, тогда необязательно. Понял?
Она оставила Листа обдумывать последнюю фразу и побежала в дом. Оттуда тут же донесся ее радостный крик:
– Швед, проснулся! Живой! Не отравили тебя!
Алекс вбежал в дом – Швед сидел на диване, на котором провел ночь. Прежний, ничуть не изменившийся. И Мак был там же, с неудовольствием разглядывал последствия работы Алекса – сдвинутые из угла ветки. Алекс внимательно осмотрел отшельника.
– Ага! Живой, точно. И даже борода мхом не покрылась, – заключил он. – Ну, почти не покрылась, только с краю немного.
Швед задумчиво потрогал бороду.
– Я такой сон видел… сейчас вот постараюсь вспомнить.
– Это тебе Лес послал сновидение, – многозначительно заявил Мак. – Ты вопросом мучился, а во сне – ответ!
– Семью свою видел? – уточнила Яна. – Ну и как?
Лист вошел следом за Алексом и встал у двери. Ему, наверное, тоже было любопытно.
– Жену видел, – задумчиво протянул Швед. – Во сне я даже вспомнил, как ее зовут. Но сейчас пытаюсь вернуть это воспоминание и не могу. Выскочило из головы имя, и все! Опять забыл! Но я ее видел, лицо, глаза… описать не смогу, но если бы снова увидеть, наяву, то я бы точно вспомнил.
– Тебе еще раз выпить настой нужно, – вставил Мак, – раза два, а то и больше. Может, три, четыре раза? Старшие скажут, как Лес рассудил. Память будет восстанавливаться постепенно. Лес – он всегда поможет, если ты к нему с открытой душой обратишься. Старшие говорят: открой себя Лесу – и он покажет тебя настоящим, таким, каков ты внутри. Он увидит твою суть и тебе покажет, вот.
– Так, значит, вас учат? – задумался Алекс. – Смотреть на себя глазами Леса?
– Так и учат, – подтвердил краевец. – Лес зорче человека. Дашь ему посмотреть на себя и сам лучше увидишь, какой ты внутри. Ну и память тоже. Ты ее внутри прячешь от себя самого, но покажи память Лесу, и он ее для тебя же раскроет.
– Умно! – притворно восхитилась Яна. – Сам придумал?
– Нет. – Мак покраснел. – Я слышал, когда старшие об этом говорили. Там, на площади, ночью. Как раз про Шведа.
– Не знаю, не знаю, – пробормотал отшельник. – Я все прислушиваюсь к себе. Вроде ничего не изменилось, я такой же, каким был. Но что-то вроде и не так…
– Это тебя память меняет, – убежденно заявил Мак. – Асей мастак всякие настойки готовить. Такой у него талант от Леса. Из-за этого его в Крае кое-кто из старших уважает. А от его настоек большая польза! Он в Днепропетровск их носит, обменивает на оружие, патроны, на всякую всячину. Большая польза от его умения! Вот и тебе поможет память возвратить. А все по милости Леса. Нужно себя Лесу открыть, тут настойка хорошо способствует.
– Верно, – подхватил Лист. – Точно Мак сказал. Ты открыл себя Лесу, он увидел, запомнил и теперь тебе показывает, что у тебя в прошлом. Лес – он всегда лучше понимает. Я тоже сколько раз замечал. Сам себя, бывает, не понимаешь, что-то странное в душе. Но откроешься Лесу, и он все объяснит, и
