– Белый корабль впереди, – пробасила голова. – Мне дальше нельзя, иначе могут наказать.
– Спасибо, – поблагодарил его Сергей и спросил: – Я даже не знаю, как вас всех зовут.
– Я Пятый, – сообщил дракон, помолчал, о чем-то раздумывая, и добавил: – Всего нас семь. Первый, Вторая, Третий, Четвертая, я, Шестой и Седьмой.
– Так по номерам и зовут? – улыбнулся молодой человек.
– Так удобнее, – кивнул мордой ящер. – Хотя при рождении нам дали имена, но мы решили, что пока не будем ими пользоваться. Пока я, Шестой и Седьмой не женимся.
– Но на ком? Я насчитал только две женские особи.
– Четвертая беременна, – гордо ответил Пятый, – она должна следующей весной родить тройню. Если нам повезет и все окажутся девочками, то через сто, сто десять лет можно будет жениться.
– Будем надеяться, – поддержал надежды крылатого друга Сергей. – Так всегда у драконов – имена берут и женятся?
– Только у водяных, – сообщил дракон, – нас мало.
– Вот оно в чем дело! – понял Сергей.
– Да, в этом, – подтвердил Пятый, – нас и было мало. Всего семьдесят семь. Прости, но мне пора. Я слышу, как вертится мельница Железного корабля. Он плывет сюда.
– До встречи, – попрощался с ящером собеседник, и морда дракона исчезла под водой.
Однако тут же появилась над водой вновь. – Меня зовут Партио – Болтун. Я самый слабый, но самый быстрый из всех драконов. Если что, шепни своему знаку. Ты только никому про наш разговор не рассказывай и попроси, чтобы вон тот в шляпе никому не проболтался. Он тоже не спит, – и Пятый опять исчез под водой.
Едва над его мордой сомкнулась вода, Вилли приподнял шляпу и тихо подал голос:
– Точно, я не спал! Как это все познавательно!
– Не говори никому, – попросил Сергей, – Пятый просил.
– Конечно, не скажу, хотя это совершенно бесценная информация для науки, – пообещал священник. – Разве что я напишу в «Либер Демонике», что охота на водяных драконов глубоко безнравственна, потому что это исчезающая популяция. И они совершенно безопасны при их порядочном поведении.
– Это пиши, – пожал плечами Второй, – это правда.
– О Великий Сигмар?! – вытянул руку к горизонту сигмариот и толкнул ван Хала. – Просыпайся немедленно! Впереди корабль Королей Фениксов!
Йохан раскрыл глаза:
– Да, это Он! Мне нужно его зарисовать.
Охотник мгновенно раскрыл свою книгу, вытащил из-за манжеты огрызок карандаша и принялся лихо набрасывать силуэт показавшегося впереди судна, в котором Сергей без труда узнал «Луи 14».
Прежде всего Второй услышал доносящуюся с борта корабля знакомую музыку, и когда к нему по трапу спустился гном с длиннющей седой бородой, заплетенной в толстую косу, Сергей сразу опознал в нем своего старого друга Торгрима.
– Я узнал мелодию, – засмеялся он и бросился навстречу гному.
– Это была запись, – захохотал тот и так крепко сжал в своих объятиях молодого человека, что едва ребра тому не сломал.
– Я скучал, – продолжая обнимать друга, сказал Сергей.
– А я-то как! – рассматривая его с ног до головы, признался Торгрим, – я еще и волновался. Ты был такой бестолковый! Ну, тебе нравится у нас?
– Если бы у меня было воображение, то я бы умер от разрыва сердца, – не стал скрывать Второй, – мог меня заранее предупредить.
– Сомневаюсь, что ты мне поверил бы, – тряхнул бородой гном. – С другой стороны, я даже горжусь тобой. За такой короткий срок ты умудрился породниться со всей нечистью в Старом Свете. Драконы тебя обожают, скейвены боготворят, дручии служат, корсары делят награбленное. Большой успех, мой малыш! Большой успех!
– Скейвены, – нахмурившись, вспомнил Второй. – Шарскун погиб из-за моей глупости.
– О грустном потом, – попросил его Торгрим. – Пока представь меня своим спутникам.
– Это. – начал Второй, но Вилли опередил его и, выскочив вперед, снял перед гномом шляпу, – Великий Торгрим Злопамятный, Верховный король гномов, автор гениального эссе «Происхождение рейкландской баллады», скромный служитель Сигмара и благородный ван Хал, Охотник за ведьмами приветствуют тебя!
– Как ты узнал, бродяга, что это мое эссе? Я же издал его под псевдонимом! – растроганно погладил свою бороду Торгрим.
– Ни один псевдоним не может скрыть настоящий талант! – склонился в полупоклоне священник. – Когда я недолго вел курс древней литературы в университете, мои студенты учили это эссе наизусть.
