Кабинка помчалась вниз, Азазель сказал покровительственно:
– Тебя уже можно выбрасывать на ходу из автомобиля, не пропадешь.
– Я все запоминаю с первого раза, – буркнул Михаил. – Как и ты, уверен.
– Я бы хотел кое-что забыть, – ответил Азазель, подумал и уточнил: – вообще-то ничего не хотел бы терять из памяти.
Двери распахнулись, выпуская обоих в подземный зал автомобилей, Азазель помахал рукой, в дальнем ряду один мигнул фарами и, красиво вырулив на свободную полосу между выстроившимися авто, достаточно быстро и уверенно понесся к ним.
– Здесь ему все знакомо, – объяснил Азазель, – а в городе еще стесняется.
– Это твой автомобиль стесняется?
– Побаивается, – уточнил Азазель, – попасть в аварию. Еще ребенок, быстро считать ситуации не умеет.
– Крупный у тебя ребенок.
– Ты еще экскаваторов не видел! Ничего, два-три крупных апгрейда, и мне к рулю можно будет не прикасаться. Эти штуки взрослеют быстро, нам, родителям, на радость и тревожную надежду.
Михаил молча сел на правое сиденье, хотя уже запомнил, как управляться с этой штукой, и уже управлял. Азазель перехватил его взгляд, покачал головой.
– Нужно еще и разрешение, дружище. Ну и что, что уже проехался разок? В другой раз поймают. Так что не рискуй. Пристегнись. Не забывай, ты только человек. Во всем.
Михаил молча наблюдал, как сперва неслись по узкому ущелью между двумя рядами высотных домов, справа и слева целая лавина таких же автомобилей, что отличаются один от другого не больше, чем скаковые лошади, только расцветка иная да экстерьер чуточку другой, а так все мчатся быстро и целеустремленно.
Азазель перехватил его внимательный взгляд.
– Ранние пташки, – сказал он равнодушно. – А вот когда проснется и повалит на службу основная масса, будет мама не горюй на дорогах… Ничего, уже в этом году треть из этих бездельников потеряет работу. Братья Сири принимают нагрузку на свои плечи!
Вскоре выметнулись на МКАД, а там, промчавшись немного, съехали по крутой дуге, тут же по обе стороны побежал лес, выдвинувший на край дороги самые крепкие и могучие деревья.
Когда автомобиль выскочил на пригорок, Азазель указал вперед, там показалась деревня, это же совсем рядом с городом, справа и слева уже блестят на солнце новенькие кварталы высотных домов.
– Местные, – сказал Азазель с ноткой грусти, – все еще цепляются за родные земли. Дескать, здесь похоронены отцы-прадеды и прадеды прадедов…
Михаил ответил в том же тоне:
– Часть домов смотрятся брошенными. Хозяева разорились?
– Сейчас мало кто разоряется, – ответил Азазель и уточнил: – в том старом значении. Но деревенские стараются переселиться в город, а городских теперь вот потянуло в деревни…
– Место прекрасное, – заметил Михаил, – чего им надо? Рядом лес, озеро…
– Города растут, – сообщил Азазель, – а такие районы Москвы, как Медведково, Бабушкино, Бибирево, Кунцево и прочие, это бывшие деревни, которые быстро растущая Москва когда-то проглотила и возвела на их местах городские кварталы. Теперь там метро и троллейбусные линии.
Михаила качнуло, Азазель круто повернул баранку руля, подавая автомобиль с широкополосной дороги на проселочную, где такой же асфальт, разве что свежеуложенный.
Деревья плотно пошли с обеих сторон, наконец автомобиль с облегчением выметнулся на небольшую приподнятость дороги. Михаил увидел дома ближе, когда-то добротные, сейчас печать запустения на всей деревне, здесь явно понимают: не стоит вкладываться в дорогие ремонты ни домов, ни погребов, ни даже заборов, если вот-вот государство выплатит компенсации за участки, а им предоставит благоустроенные городские квартиры.
Только один дом на небольшом холме смотрится предельно ухоженным, словно хозяева не верят ни в какие переселения или там живут протестанты, основатель которых Лютер как-то заявил: «Если мне скажут, что завтра конец света, сегодня все равно посажу дерево».
Азазель проехал мимо этого дома с ухоженным садиком и прекрасной теплицей, Михаил успел рассмотреть тщательно подстриженные кусты роз, а машина все катилась дальше, где еще через два участка увидели дом и двор, которые Михаил назвал бы худшими во всей деревне.
Азазель припарковал автомобиль на обочине и, отстегивая ремень, объяснил:
– Здесь и происходило.
Михаил буркнул:
– Все загажено, запущено… Как в этом доме живут?
– Здесь такое вот, – пояснил Азазель, – красиво называется неполными семьями… Если не так красиво, то неблагополучными. Если совсем уж правду,
