– С чего вдруг? – спросил Азазель оскорбленно. – Обидно даже. Как будто я к стене приперт. Сперва припри!
– Но хочешь, чтобы его выдернули?
Азазель ответил настолько чистосердечно, что даже и менее подозрительный, чем Михаил, заметил бы откровенную брехню:
– Да, конечно!
– Скотина, – процедил Михаил сквозь зубы. – Не понимаю, почему не сам?… Или что-то мешает своих бить по голове? А мне как бы можно? Или надеешься, что он сильнее? Признавайся, он приготовил для меня какую-то ловушку?
Азазель выставил перед собой обе ладони.
– Ты что, разве коварство в моем духе?… Ну ладно, в моем, но с чего бы я стал подводить тебя, ты же так нежно ко мне относишься!.. И жаждешь для меня только хорошего, светлого, доброго, чистого, вечного… Уверен, ты справишься. Кроме того, что очень важно, тебя поощрят, а мне что? Всего лишь восстановленная справедливость, а зачем она мне? С несправедливостью жить веселее и смешнее, а я такой веселый, что сам от себя со смеха катаюсь. Только не забудь – поменьше всплесков! Но раз без них не можешь, павлин ты наш, то по минимуму!
Михаил посмотрел с подозрением.
– Почему изымать тайно?… Если явлюсь в блеске молний и страшным в праведном гневе, разве не устрашит больше?
Азазель сказал со вздохом:
– Михаил, несмотря на твой выдающийся для солдата ум, ты все еще не понял. Или не совсем все понял. Такое появление чревато слишком большими потрясениями!.. Это хуже, чем ввести военно-полевой суд в безмятежное гражданское время. А если Творец сочтет, что ситуация вышла из-под контроля, и решит… ты знаешь, как Он решает!
– И что, – сказал Михаил, – выпалывать таких по одному?…
– Вот-вот, – сказал Азазель горько, – теперь скажи, кто из нас двоих больше любит людей?
– Ты не людей любишь, – сказал Михаил.
– А что?
– Их удобный для тебя мир, – ответил Михаил. – Тот, который они за это время создали. Этот уют…
– А разве этого недостаточно?
Михаил помолчал, обдумывая. Ситуация вообще-то ясна, но это значит, что дело гораздо серьезнее, чем он полагал, если даже сам Азазель начинает тревожиться насчет появления сбежавших из ада демонов.
– Хорошо, – сказал он, – никаких всплесков.
– За всплесками я прослежу, – пообещал Азазель. – Посмотрим, насколько ты успешен…
Он не договорил, Михаил исчез, оставив на своем месте только скрученную в тугой жгут струю воздуха.
Глава 8
Михаил отсутствовал около получаса, затем в центре комнаты на краткий миг возник столб белого плазменного огня. Изнутри его раздвинул, как занавес, и тут же вышел Михаил, мрачный, сразу метнул в сторону Азазеля ненавидящий взгляд.
– Сири, – сказал Азазель громко, – кофе и пирожные белому господину!.. Самые нежные и сладкие!.. Он устал и печально грозен.
Михаил тяжело прошел к дивану, все еще весь в себе, опустился в кресло. На стене напротив огромный экран телевизора по жесту Азазеля сразу вспыхнул, звук Азазель уменьшил до шепота, Михаил невольно поднял взгляд, прослеживая за перемещением там фигурок.
Азазель взял с поддона две чашки кофе, одну протянул Михаилу. Тот помотал головой.
– Эта черная жидкость у меня уже из ушей плещет. Как ты столько пьешь?
– Сейчас пью вдвое больше, – заверил Азазель. – Как обычно, а еще и с тобой за компанию. Прошло терпимо? Ты был, как положено при исполнении, суров и безжалостен? Несмотря на униженные мольбы?
Михаил поднял на него злой взгляд.
– Я исполнил свой долг, – сообщил он кратко. – Через семь дней исполню то, из-за чего прибыл. Даже через шесть с половиной.
Это прозвучало настолько зловеще, что повисло в воздухе, как огненная надпись «Мене, текел, фарес», что когда-то проступила на стене во время пира Валтасара.
– Молодец, – сказал Азазель, не моргнув глазом и не меняя интонации, – на свободу с чистой совестью!.. Хотя у солдат всегда чистая, верно?… Правда, ты небесный стратиг, сам посылаешь на задания, но в данном случае послал самого себя, далеко послал, и подчиняешься этому придурку?… Ну-ну, не сверкай глазами, в командовании все придурки, не знал разве? А гении, что все знают и всем раздают мудрые советы, работают таксистами да парикмахерами, а еще укладчиками асфальта… Ну, и нижние чины, естественно, что знают, как выиграть любую войну.
Михаил не слушал пустопорожний треп, приподнялся и ухватил чашку с кофе. Горячий напиток ожег горло, Азазель явно приготовил к его появлению, как знал, однако с первым же глотком в голову пришла ясность и чистота мышления, и он продолжил отхлебывать уже мелкими осторожными глотками, не спуская взгляда с новостной передачи.
