Михаил заглушил боль в теле, это достаточно просто, если понимаешь, как все происходит, Азазель называет это подчинением соматике. Можно бы и самому залечить сразу и без особого всплеска, в теле человека достаточно резерва, но как подробно и даже слишком подробно объяснил Азазель, нельзя привлекать внимание даже простых людей, ничего необыкновенного, никакой иной силы…
Медсестра вошла со шприцем в руке, улыбнулась, Михаил постарался представить, что она видит, все неплохо, он по здешним меркам крупный и даже красивый мужчина в расцвете лет и мужской мощи.
– Как самочувствие? – проворковала она доверительно.
– Прекрасное, – ответил Михаил. – Что там за птички поют?
Она покосилась на открытое окно.
– Да простые синички. Чирикают.
– Божественно, – произнес он с чувством.
Она подошла ближе, всмотрелась в его лицо.
– Ого, зрачки не расширены, ни один сосуд не лопнул… Хорошо держитесь. Очень больно?
– Ничуть, – заверил он и улыбнулся.
Она сказала с сомнением:
– Тогда болеутоляющее не ставить?… Без него заживает быстрее, но с ним переносить легче.
– Не надо, – ответил он. – Творец создал все просто удивительно, не нужно вмешиваться в Его творение.
Она улыбнулась.
– Над вами Он в самом деле потрудился. Ладно, отдыхайте. Кнопка вызова справа. Если для каких-то целей понадоблюсь, только нажмите. Кстати, ночью я дежурю тоже.
Она улыбнулась ему загадочно и с каким-то неясным намеком, вышла, неплотно прикрыв дверь. Почти сразу в палату вошел крепко сложенный мужчина с суровым квадратным лицом, но когда посмотрел на Михаила, на лице проступила дружелюбная улыбка.
– Ну здравствуй, – сказал он негромко, в голосе прозвучала сдерживаемая сила, – когда мне попали твои фото, я сперва не поверил. Хорошо, что везде установили эти видеокамеры с прогами по различению морд!
– Здравствуйте, – ответил Михаил осторожно.
– Я Кремень, – сказал мужчина негромко. – Ты смотришь так, словно не признаешь… Хотя мы не так часто встречались, но все же…
Михаил пробормотал:
– Я в самом деле не помню. Говорят, кто-то в драке так меня ударил по голове, всю память отшиб. Даже имя свое забыл.
Мужчина придвинул стульчик, присел, жадно всматриваясь в лицо Михаила.
– Вообще-то классная отмазка на все случаи. С крыльца упал, поскользнулся на банановой кожуре… все катит, даже простудой шибануло. Но давай тебе напомню, ты – Михаил Малышев, когда-то уволенный за дисциплинарные нарушения из спецвойск. Но вместо того, чтобы спиться или уйти к бандитам, исчез… а вынырнул как Микаэл Малс в составе одной из частных армий на Востоке… занимался контрабандой оружия, да так преуспел, что даже начинаю сомневаться насчет твоего отчисления за всякие нарушения! Не липовое ли?… Может, ты еще и ордена получал за то, что поставлял оружие враждующим группировкам, а стоящие за тобой фирмы прибирали к рукам залежи урана неких южных стран?… А когда наша группа получала от тебя оружие… очень далеко отсюда, ты выступал под ником «Макрон».
Михаил ответил мирно:
– Даже не представляю, о чем говорите.
Мужчина вздохнул.
– Понимаю, мы ничего не можем предъявить конкретно. Но то, что тебя находят с огнестрельными ранениями из оружия неизвестной марки… гм… говорит, что ты все еще в деле.
– В каком? – спросил Михаил.
Он хмыкнул.
– Это ты скажи. Не хочешь? Ну да, не помнишь… Ладно, вот моя визитка. Если вспомнишь, позвони. Или просто понадоблюсь. Охрану в коридоре оставить?
– Зачем? – спросил Михаил. – Меня здесь никто не знает.
Его посетитель ухмыльнулся.
– Уже никто?… Чисто работаешь, уважаю. Меньше бумаг заполнять. Кстати, все шесть трупов мы забрали до приезда милиции, хотели посмотреть, что за группа… но так и не поняли. Не подскажешь?
– Они издалека, – проговорил Михаил. – Очень.
Мужчина взглянул с уважением.
