– Так надо, – заявил Азазель. – Для публики. Ты в обществе живешь или как?… Надо соответствовать. Герой покидает больницу, не долечив раны. Иначе какой ты герой?… Может, тебе еще и больничный оплатить по высшей ставке?…
За дверью простучали каблучки, Михаил обернулся, вошла Синильда, вся счастливая и с улыбкой до ушей, ринулась к нему, опустилась на колени рядом с кроватью и прижалась щекой.
– Гм, – сказал Азазель, – ну я пошел, раз уж меня послали.
Синильда повернула голову, продолжая обнимать Михаила.
– Азазель, прости!.. Я просто спешила…
– Да все норм, – ответил Азазель. – Я тебя тоже рад видеть. Мишка расскажет новости, а мне в самом деле пора.
Прощаясь, он опустил ему ладонь на лоб, сделал лицо строгим и озабоченным, а Михаил стиснул челюсти, чтобы не вскрикнуть от резкого жара, что как расплавленный металл потек в его тело.
Прислушавшись, Азазель сказал с облегчением:
– Да, жить вроде бы будет… какое-то время.
Синильда открыла ротик для вопроса, но Азазель уже помахал рукой от двери и быстро вышел в коридор. Она повернулась к Михаилу, всмотрелась в его лицо сияющими глазами.
– Выглядишь совсем хорошо…
– Даже лучше, – заверил Михаил, – чем думаешь. Ты на машине?
– Да…
– Отлично, – сказал он. – Как эта капельница снимается… А-а, вот так?… Как все просто… Извини, я встану…
Она вскрикнула испуганно.
– Что ты хочешь?
– Покинуть больницу, – ответил он. – Азазель сказал, что это неправильно, но можно, хоть и нельзя, потому стоит… Ну у людей все вот так, как они сами разбираются…
– Они и не разбираются, – возразила она. – Зачем нам разбираться? Но ты уверен?…
Он выбрался из кровати, Синильда подхватила под руку, с ее помощью проковылял к выходу, по коридору постарался идти, как велел Азазель, сгорбившись и шаркая подошвами.
Медсестра охнула, закричала что-то насчет запретов, но он улыбался и отрицательно мотал головой, а Синильда доказывала верещащим голосом, что в домашних условиях ему будет обеспечен постоянный надзор, лечение и постоянная сиделка.
На выходе из здания догнал врач, ему повторили то же самое, затем Синильда разместила Михаила на переднем правом сиденье, сама торопливо обогнула машину и плюхнулась за руль.
– Ты уверен?
– Азазель сказал…
Она посмотрела искоса.
– Впервые делаешь то, что сказал Азазель.
– Он посоветовал то, – уточнил Михаил, – что я хотел сделать сам.
Она повернула ключ, мотор тихонько загудел, Синильда повела автомобиль тихонько, то ли страшится причинить ему боль на «лежачих полицейских», то ли вообще у женщин своя манера вождения.
Михаил наслаждался уютом, сидя рядом, а когда Синильда доставила его к высотному зданию, где ее квартира, покорно дал себя вывести под руку и, опираясь на ее плечо, чтобы все видели, проковылял, прихрамывая, в холл дома, а оттуда под сочувственный взгляд консьержа мимо распахнувшихся дверей лифта.
Глава 15
После того как Азазель, прощаясь, пощупал ему лоб, Михаил отчетливо слышал, как поспешно затягиваются и те две раны, которые тот оставил ему напоказ для больницы.
Мелькнула мысль, что можно бы бинты снять, но, с другой стороны, Синильда не поймет, как это можно так быстро зарастить пулевые отверстия, придется некоторое время поприкидываться раненым на домашнем уходе и лечении.
Он лежал в роскошнейшей постели, все-таки женщины понимают в этом больше даже всезнающего Азазеля, у того идеальнейшая кровать для сна, а здесь для неги и услады души, не говоря уже о теле.
В воздухе разлит едва уловимый нежный аромат. Слишком тонкий, он даже не думал, что люди улавливают такие оттенки, но женщины не совсем люди, как язвит Азазель, у них некоторые чувства развиты сильнее, другие не развиты вовсе, но Синильда совершенна, у него сердце стучит чаще, как только увидит или вспомнит ее лучистые глаза, что смотрят прямо в душу…
