Теперь «обиженные» наслаждались победой.
«Как же так получилось?»
Снежана в тысячный раз задала себе этот вопрос и в тысячный раз не смогла на него ответить.
Получилось. Они оказались слишком слабыми, неподготовленными или глупыми. Они потеряли инициативу, не сообразили, что враги воспользуются приближающимися родами, и оказались отодвинутыми от власти.
«Поправка: это мы с Парашей отодвинуты от власти. Ожега убита, за Яриной идет охота».
– Начинается, начинается… – прошелестело по залу.
Снежана тряхнула головой, словно отталкивая дурные мысли, бросила взгляд на часы и хмыкнула: Всеведа сказала, что церемония начнется ровно в полдень, и ее приказ будет соблюден.
– Десять, девять, восемь…
Сразу после цифры «один» последовало бодрое «Поехали!», включились камеры, и Всеведа появилась на всех экранах Тайного Города. Спокойная, сосредоточенная, уверенная в себе и немножко грустная. Как раз такая, какой хотели видеть свою Берегиню растерянные люды. Грусть читалась в глазах, позе, а главное – в голосе. Искренняя грусть, которой невозможно не поверить.
– Дорогие сестры! Любезные братья! – почти прошептала Всеведа, глядя прямо в объективы. Глядя так, словно видела каждого люда и обращалась именно к нему. – Я, жрица Всеведа, избрана Кругом жриц для того, чтобы рассказать вам правду о страшных июньских днях. Всю правду, без утайки…
Снежана повернулась к Параше:
– Что скажешь?
– Она говорит именно то, что должен слышать сейчас Великий Дом, – ровно ответила старая жрица.
Говорит о том, что они должны сплотиться и быть едины, как никогда. Говорит, что внутри большой семьи случаются разлады, но нельзя допустить, чтобы они нанесли урон Дому. Говорит о том, что нет у храбрых людов никого ближе, чем братья и сестры. Говорит настолько проникновенно, что слушатели позабыли обо всем и затаили дыхание.
То ли Всеведа была потрясающей актрисой, то ли слова и в самом деле шли от сердца.
– Но ведь это ложь, – не выдержала Снежана.
– Думаешь? – тихо спросила Параша.
– Мне так кажется.
– Даже если это ложь, она нужна людам. – Старая жрица помолчала, внимательно прислушиваясь к словам Всеведы, и добавила: – Нужна всем нам.
– Я думала, нам нужна правда.
– Великий Дом в шоке, сейчас все как в тумане, – вздохнула Параша. – Всеведа действует правильно: пытается успокоить Людь и сгладить обиды последних дней. Иначе мы сорвемся в большую кровь.
– Ты ее защищаешь? – изумилась Снежана.
– Я хочу быть объективной.
– Ушам не верю.
– А что предлагаешь ты? Начать междоусобицу?
Это было настолько непохоже на Парашу, что молодая жрица замерла, чувствуя, как душу начинает обволакивать страх. Настоящий страх, вызванный внезапно появившимися подозрениями.
– Мы не можем выбирать Берегиню Трона до тех пор, пока не ясна судьба королевы, – пролепетала Снежана. – Ты сама это говорила. Ночью!
Но что-то изменилось за то время, что они не виделись, и теперь старуха считала иначе.
– Мы обязаны избрать Берегиню Трона, если есть подозрения в смерти королевы или в том, что она совершила преступление, – через силу ответила Параша. – Например, планировала узурпировать власть.
У Снежаны задрожали пальцы. Она бросила быстрый взгляд на Ружену, но та не слышала тихого разговора, сосредоточившись на речи Всеведы, и вновь вернулась к Параше, потребовав объясниться:
– О чем ты говоришь?
– Не забывай, что сегодня ночью Ярина убила еще двух фат, в том числе – Ожегу, – продолжила старая жрица. – И есть весомые основания предполагать, что Ярина стоит за убийством двух жриц и трех баронов.
– Но это неправда… – прошептала охваченная ужасом Снежана.
Старуха посмотрела ей в глаза и очень тихо и очень горько произнесла:
– Я не могу допустить, чтобы в Зеленом Доме началась междоусобица. Всеведа сильна, у нее много сторонников, и она пойдет до конца. У меня нет выхода.
