Золота не было! Мокеев с преданными ему казачками уже обшарил какой-то длинный, крытый шипастой шкурой дракона дом и несколько хижин. А золота не нашел! Не видел даже, если не считать блестящие бляхи на груди воинов… Ну, хоть что-то!
– Давай их, сюда стаскивай, – указав саблею на вытоптанное местечко перед длинным домом, Мокеев хохотнул и с презрением сплюнул себе под ноги. – Ну что, волхвы? Где ж все чародейство ваше? А нету!
– Господине… – кинув в общую кучу трофейный золоченый нагрудник, подскочил к десятнику Семенко Волк.
Кудрявый чуб его выбивался из-под стального шлема, темные глаза сияли каким-то злобным торжеством, жаждой крови и нескрываемой алчностью.
– Чего хотел? – с удовлетворением взглянув быстро растущую кучу добра, Мокеев обернулся.
– Там… – Семенко показал рукой. – Один убежал к болоту. Тоже в нагруднике. Золотом! Ты, атамане, велел…
– Погодь, – с ухмылкой прервал десятник. – Сам его достану. Разомнусь… а то надоело тут. Капище еще не нашли?
– Нет, господине.
– Ну, как только отыщете, скажешь.
Поигрывая саблею, Олисей вальяжно, не торопясь, спустился к трясине, еще издали заметив сидевшего на коленях дикаренка – тощего и совсем еще юного парня со смуглою кожей, с золотой бляхою на груди и кинутой в траву палицей. Перед сим вражиной, хвостом в болотине, лежала дохлая змеюга с вывалившимся раздвоенным языком и бессильно раскрытой пастью. Жуткую голову твари парень держал в руках, поглаживал и… плакал, то и дело приговаривая:
– Нгыленко, Нгыленко, у-у-у… у-у-у…
«Конечно, можно бы его и в плен взять… – подходя, подумал десятник, – да ведь сам же и приказал, чтоб в живых – никого, окромя девок. Так что уж…»
Мокееву показалось на миг, будто бы что-то дернулось перед глазами, поплыла и почти сразу исчезла сиреневая дрожащая дымка. Парень оглянулся – сверкнул глазищами с такой лютой злобою, что казак, недолго думая, взмахнул с оттяжкою саблей…
Срубленная голова, подняв грязные брызги, упала в трясину, однако сам юный колдун вдруг поднялся на ноги, мертвая голова змеи в руках его вдруг сверкнула взглядом – ненавидящим, черным… Мокеев явственно ощутил какую-то непонятную, внезапно возникшую слабость. Пальцы сами собою разжались, упала в траву тяжелая сабля… А змея все смотрела, пристально, не отрываясь, да и сам десятник никак не мог оторвать взгляда от этих жутких пылающих глаз… то ли змеиных, то ли – все же – человеческих! Странно, но кровь из обрубленной шеи колдуна вовсе не хлестала…
Господи, помоги!!!
Прошептав молитву, Олисей почувствовал прилив сил и, не тратя зря времени, живенько выхватил из-за пояса кинжал…
…Снова змеиный взгляд! Ожег, словно стегнул кнутом!
…казак дернулся, замычал… и с силой вонзил кинжал себе в сердце!
– Вон, ступени… туда! – указав саблею выход, атаман ринулся первым, чувствуя, как следом за ним рванулись остальные казаки, оставив позади, в глубине пещеры, убитых выстрелами менквов и даже одного неосторожно сунувшегося колдуна… впрочем, колдун то был или нет, никого особо не интересовало. Просто кто-то из казаков оглянулся на шум и сразу махнул саблей…
На небольшой площади перед старой осиною было пусто, а со стороны болота доносились выстрелы, звон сабель и торжествующие крики казаков.
– Спаси, Господи, кажись, ломят наши! – прислушавшись, довольно прошептал Афоня.
– Вон их капище. – Иван указал клинком на приземистый, крытой шипастой шкурой храм со входом в виде разверстой пасти дракона. – Молись, отче! Думаю – там колдуны. Надо много молиться.
Важно кивнув, священник взял в руки крест и, трижды осенив им вход в капище, принялся читать молитву.
– Пленных не брать, – обернувшись, еще раз предупредил атаман. – Увидите кого – стреляйте. Не давайте на колдовство времени!
Он предупредил вовремя – из пасти как раз выскочили двое в черепах-масках, что-то завопили, забили в бубны… у казаков дернулось все перед глазами, поплыло…
– Господи-и-и Иисусе Христе-е-е… Богородица-Дева-а-а… – подняв повыше крест, громко затянул отец Амвросий.
И тотчас же раздались выстрелы.
Упали наземь поверженные освященными пулями колдуны. Исчезла дымка…
– Ну, – Еремеев усмехнулся, – теперь пора и в капище! Молитесь, казачки! Держите наготове сабли.
В черненом панцире, в шлеме с пером, атаман имел вид доблестного конкистадора, наконец-то прорвавшегося к кровавым пирамидам индейцев. Об отце Амвросие нечего было и говорить – не переставая молиться, священник посматривал на проклятое капище с таким видом, словно бы собирался сровнять его с землей одним своим взглядом.
