— Нет, — покачал головой Холидей, — мы заключили сделку: я ему, он мне. Баш на баш.
— Как он отплатил?
Холидей пристально посмотрел на Кида.
— Прежде я тебя убить не мог. Зато теперь, через пару дней у меня, может, появится шанс.
— Может, — напрягся Кид, — выйдем и прямо сейчас решим дело?
Холидей покачал головой.
— Повторится то же, что случилось в тумстоунском борделе… А пока, — добавил он после небольшой паузы, — у меня есть к тебе деловое предложение.
— Слушаю, — ответил Кид, холодно глядя на Холидея.
— В одном отеле со мной остановилась женщина, — произнес Холидей. — Ее зовут Шарлотта Брэнсон.
— Ни разу о такой не слышал.
— Познакомлю вас при первой возможности, — продолжал Холидей. — Ты к ней внимательно присмотришься и запомнишь в лицо.
— А после?
— Не убивай ее.
— Я что, по-твоему, хожу по улицам и убиваю женщин, когда мне приспичит? — возмутился Кид.
— Нет, я так не думаю. Всего лишь прошу: увидишь миссис Брэнсон — сразу уходи, не попадайся ей на глаза. Разве это так трудно?
— Ну не знаю…
— Это мое тебе предложение, — сказал Холидей. — Ты обещаешь не убивать ее, я обещаю, что не придется выяснять, кто из нас двоих лучший стрелок.
— Да ты к ней неровно дышишь, к этой дамочке? — развеселившись, спросил Кид. — Я слышал, Большеносая Кейт ужасна в гневе.
— Она отсюда за сотни миль, — ответил Холидей. — И вообще, Кейт — уже моя забота. Ну как, мы договорились?
— Во-первых, скажи: с какой стати мне вообще знакомиться с этой Брэнсон?
— У нее на тебя большой зуб.
— Серьезно?
— Ты убил ее мужа, — сказал Холидей.
— Брэнсон, Брэнсон… — нахмурившись, пробормотал Кид. — Не припомню никакого Брэнсона.
— Он случайно угодил на поле битвы линкольнской войны.
— Тогда ему следовало не соваться под пули… Или еще лучше, затесаться в наши ряды.
— Восхищаюсь твоим чувством сострадания.
— В меня тогда тоже стреляли. Я не виноват, что мистер Брэнсон угодил на линию огня.
— Никто тебя и не винит, — ответил Холидей. — Я лишь хочу знать: мы договорились?
— Давай-ка уточним, — задумчиво насупился Кид, — если я не пристрелю женщину, которую в жизни не встречал и которую не узнаю, если ты не ткнешь в нее пальцем, то мы станем друзьями?
— Я и так твой друг, — ответил Холидей, — однако это не помешает мне выследить тебя и пристрелить, если ты убьешь Шарлотту Брэнсон.
— Я спрошу чуток по-другому: если я не убью ее, то нам с тобой не придется стреляться?
— Даю слово.
— Пожмем друг другу руки? — Кид подался через стол к Холидею.
Дантист осторожно протянул руку, и тут за соседним столом, где играли в карты, раздался радостный возглас: кто-то сорвал большой куш. Кид, не обращая на чужую радость внимания, энергично тряс руку Холидею. Было больно, однако Холидей даже не поморщился. Лишь когда Кид отпустил его, размял онемевшие пальцы.
— Хватка у тебя хлипкая, Док, — заметил паренек.
— Когда мне было четырнадцать, говорили, что я жму руку крепко, — ответил Холидей. — Похоже, соврали.
Кид рассмеялся.
— Ты мне нравишься, Док! Сразу понравился! — с этими словами он потянулся к бутылке.
— Я попрошу еще стакан, — сказал Холидей.
— Не надо, — отказался Кид и отпил большой глоток прямо из горла. — Славное пойло. Что это?
— Обычный кентуккийский виски. Должно быть, Аристид или Индус его кое-чем разбавили.
— Это что еще за черти? — насмешливо спросил Кид.
— О них тебе лучше расскажет Бэт Мастерсон, — ответил Холидей. — На самом деле, я о них и узнал-то от Бэта. Аристид стал первым победителем
