Коровы.
Пайпер вздрогнула. Когда она была маленькой, они с отцом проезжали мимо мясоперерабатывающего завода в Чино
. Одного запаха было достаточно, чтобы сделать ее вегетарианкой. С тех пор, только от одной мысли о коровах ей становилось плохо. Ее знакомство с Герой, царицей коров, катоблепасы в Венеции и изображения жутких коровьих смертей в Доме Аида только усложнили ситуацию.Стоило Пайпер подумать, что отсутствие Фрэнка затянулось, как он тут же появился у входа в пещеру. Рядом с ним стоял высокий седовласый мужчина в белом льняном костюме и с бледно-желтым галстуком. Пожилой человек передал Фрэнку какой-то маленький блестящий предмет — нечто похожее на камень или кусок стекла. Затем они обменялись несколькими фразами. Сын Марса мрачно кивнул. Тогда мужчина превратился в чайку и улетел прочь.
Фрэнк пробрался вниз по тропинке, пока не достиг Пайпер.
— Я нашел их, — сообщил он.
— Я заметила. Ты в порядке?
Он проследил взглядом за чайкой, летевшей к горизонту.
Торчащие, словно стрела, коротко стриженые волосы Фрэнка делали его напряженный взгляд еще более пристальным. Римские значки — корона, символы центуриона и претора — блестели на воротнике его рубашки. Татуировка SPQR со скрещенными копьями Марса на его предплечье мрачно выделялась при солнечном свете.
Сейчас на нем были новые черные джинсы, мягкие кожаные ботинки и облегающая темно-зеленая рубашка без воротника, из-за которой сын Марса чувствовал себя немного неуютно. Он привык скрывать свою грузную фигуру под мешковатой одеждой, однако Пайпер убедила его в том, что это не должно его больше волновать. После скачка в росте в Венеции он стал более подтянутым.
Хорошо, что Фрэнк Чжан оставался добрым и тихим. Иначе он был бы жутким типом.
— Фрэнк? — мягко спросила она.
— Да, извини, — он сосредоточился на ней. — Мои, эм... скажем так, кузены... жили здесь поколениями, они все потомки аргонавта Периклимена. Я рассказал им о том, как семья Чжан уехала из Греции в Рим, оттуда в Китай, а затем в Канаду. Поведал о призраке легионера в Доме Аида, призывающего меня отправиться в Пилос. И их... их, похоже, это не удивило. Они сказали, что это уже случалось прежде... когда давно потерянные родственники возвращались домой.
Пайпер расслышала тоску в его голосе.
— Ты ждал чего-то другого.
Фрэнк пожал плечами.
— Радушного приветствия, что ли. Быть может, с воздушными шариками. Не знаю. Бабушка говорила, что я должен замкнуть круг, принести честь семье и все такое. Но эти мои родственники... они держались так холодно и равнодушно, словно им плевать на меня. Не думаю, что им по душе то, что я сын Марса. Или то, что я китаец. А, может, и то, и другое.
Дочь Афродиты посмотрела в небо. Чайка уже давно скрылась из виду. Вероятно, к лучшему. А то у Пайпер был соблазн запустить в нее куском ветчины.
— Если это правда, то они идиоты. Они не знают, насколько ты крут.
Фрэнк переминался с ноги на ногу.
— Стоило им сообщить, что я здесь проходом, как дружелюбности в них прибавилось. Они даже вручили мне прощальный подарок.
Он раскрыл свою ладонь. В ней блестел металлический флакон размером с пипетку. Пайпер подавила желание отойти назад.
— Это яд?
Фрэнк кивнул.
— Они называют это пилосской мятой. Похоже, растение выросло из крови нимфы, которая давным-давно умерла на горе неподалеку отсюда. Я не вдавался в подробности.
Флакон был таким малюсеньким... Пайпер встревожилась, что содержимого в нем будет недостаточно. Собственно говоря, она не была поклонницей смертельного яда. Более того, она понятия не имела, поможет ли им эта мята создать так называемое снадобье, о котором говорила Ника. Однако если сие лекарство действительно могло одурачить смерть, Пайпер, стремглав, сделала бы каждому по дозе.
Фрэнк вертел флакончик в своей ладони.
— Хотел бы я, чтобы Вителлий Ретикулус был здесь.
