он разобраться в счетах или деловых письмах, особенно часу этак в четвертом ночи… Вот где страх! От цифр в таком количестве, пожалуй, вполне может и затошнить.
Впрочем, многое из отчета я так и не поняла, так как в медицине не разбиралась совершенно, и поэтому решила уточнить у Эллиса:
– Скажите, а почему здесь что-то написано о переломе шеи? Ведь Патрик Морель вроде бы повесился?
– О, ну так бывает, если человеку везет! – воодушевленно взмахнул Эллис куском пирога. – Ну, или при большом весе жертвы. Или, например, если опора была слишком резко выбита из-под ног, особенно при жесткой или полужесткой петле, как в случае Мореля. Ярких признаков асфиксии, к слову, нет… Но не в том суть. Посмотрите третий абзац на втором листе – да, да, где находится анализ содержимого желудка. Прямо перед описанием внутренних повреждений… И третий лист, самый конец – результат исследования крови.
Я пробежала глазами те места, которые указал Эллис.
Потом еще раз.
И еще.
– Прошу, поясните, – сдалась я через несколько минут. – Вероятно, содержание кофеина указывает на то, что Патрик Морель пил много кофе?
– О, да, он любил этот напиток. – Взгляд художника подернулся печальной пеленой. Эллис усмехнулся.
– Не обязательно. Кофеин содержится не только в кофе, леди Виржиния. Те непонятные слова, которые и я-то не рискнул бы выговорить в первый раз с ходу, в основном обозначают вещества, относимые к группе алкалоидов или сапонинов. Яды, в большинстве своем. Кофеин, к слову, также алкалоид и яд – в определенных дозах.
– Получается, что Мореля отравили? – вскинулся Эрвин Калле, но Эллис его успокоил:
– Вряд ли. Дозы незначительные, для отравления их не хватает. Нет, Патрик Морель повесился, и сделал он это именно сам – все признаки указывают именно на это. Но ведь не обязательно накидывать человеку петлю на шею, чтобы убить его… иногда достаточно подтолкнуть. – Эллис легонько щелкнул ногтем по серебряной ложечке, и она с глухим звоном упала на пол. – Однако вернемся к веществам в крови Патрика Мореля. По отдельности они не значат ничего. Но если сложить все вместе… Чаще подобные вещества получают из растений. Картина, которая вырисовывается из отчетов, могла бы возникнуть, если бы погибший постоянно принимал средства, основанные на вытяжках и экстрактах из таких растений, как женьшень, дамиана, дереза и еще некоторых растений семейства пасленовых.
Эллис умолк многозначительно, а я все еще не понимала, к чему он клонит.
– Я слышала, что из женьшеня делают лекарства, но остальные названия мне не знакомы. Для чего используют эти растения?
Эллис почему-то замешкался с объяснением, и ответ пришел с неожиданной стороны.
– Женьшень, дамиан и волчья ягода, говорите? Да любовное зелье из них варят.
– Лайзо?!
– Мистер Маноле?!
Мы с Эллисом обернулись одновременно, но он – с радостью, а я – с досадой.
Мой новый водитель стоял в дверях и нахально улыбался. В руке у него было яблоко, ярко-красное и только раз надкушенное.
– Простите, леди Виржиния. – Лайзо спрятал яблоко за спину и с церемонной почтительностью поклонился мне. – Я уже отвез миссис Хат и дожидался вас на кухне, да случайно разговор услышал. Если пожелаете, могу и подробнее ответить, да только, – взгляд у него стал хитрющим, – не для ушей леди такие разговоры.
– Леди Виржиния – из тех леди, которые могут с помощью одной только трости отбиться от убийцы, вооруженного острейшим ножом, не побоятся наставить на преследователя револьвер или в одиночку пойти в комнату, где, возможно, обитают призраки, – без тени улыбки ответил Эллис прежде, чем я нашла подходящие слова. – А только что она читала отчет о вскрытии, продолжая пить кофе, и чашка даже ни разу не звякнула о блюдце сильнее, чем обычно. Так что вряд ли леди Виржинию смутит рассказ о том, что Патрика Мореля, возможно, регулярно опаивали афродизиаками.
– Чем? – переспросила я механически, чувствуя, что краснею.
– Любовным зельем, – охотно подсказал Лайзо, перекидывая яблоко из одной руки в другую. – И почему ж сразу «опаивали»? Может, он сам принимал.
– Патрик бы не стал, у него никогда не было затруднений в постели. Он мог бы сразу двоих… – задумчиво пробормотал Эрвин Калле и, взглянув на меня, осекся. Щеки у меня уже просто-напросто пылали. – Извините нас, леди Виржиния, за неподобающие разговоры.
Я кивнула и с трудом сделала очередной глоток кофе, чудом не расколотив чашку, когда ставила ее на блюдце.
Эллис расхохотался.
– Ох, мистер Калле, слышали бы вы, какие разговоры ведут нежные леди за чашкой чая с близкими подругами! «Неподобающими» эти темы становятся только в присутствии мужчин, – и он повернулся к Лайзо: – Что ж, ты или садись, или выходи, посередине зала стоять не надо.
Теперь я звякнула чашкой уже намеренно. Этого – и строго взгляда – хватило, чтобы Лайзо, воодушевившийся было, скромно опустил взгляд и с
