Бывших ведьмаков не бывает

Медленно, чувствуя на себе пристальный взгляд колдуна, Лясота повернулся и побрел к лестнице, ведущей на чердак.

17

…Удушливые кольца змеиного тела сжимались все теснее и теснее. Жесткая чешуя царапала кожу, раздирая ее до крови. Одежда давно превратилась в клочья, и прикосновения горячего липкого тела были неприятны. Она задыхалась в тесных объятиях змеи…

Объятиях?

Нет, невероятно! Но когда эти сжимавшие ее чешуйчатые кольца превратились в жадные мужские руки? Когда она оказалась тесно прижатой к незнакомому мужчине? И как он посмел дотрагиваться до нее?

Нет!

Отчаянный крик рвется из горла, царапает не хуже когтей, превращаясь в беспомощный хрип. А незнакомец наклоняется к ней, открывает рот, а внутри…

— А-а-а!..

Отчаянный крик разрушил чары. Владислава вынырнула из кошмарного сна, хлопая глазами и тяжело дыша. Она не могла поверить, что все кончилось. Руки судорожно сжимали… нет, не противное змеиное тело, а чью-то руку.

— Ай!

Девушка с отвращением отшвырнула ее и шарахнулась прочь, врезавшись плечом и лопатками в стену. В полутьме над нею склонялся… мужчина? Только не это!

— Очнулись, барышня? — произнес он знакомым голосом.

— А… — Владислава огляделась по сторонам. — Где я?

Мужчина хмыкнул, но усмешка получилась невеселая.

— Не помните? В гостях. — Он произнес это слово с отвращением.

— У кого? — Девушка села, натягивая одеяло до подбородка. — Я плохо соображаю. Голова словно ватой набита.

— Немудрено, после такого-то сна.

Мужчина — теперь, присмотревшись, она узнала в нем Петра Михайлика — пересел на свою постель. Откуда-то пробивался смутный свет, на лавке горела свеча, и Владислава заметила, что ее попутчик как-то осунулся, словно ему не пришлось этой ночью сомкнуть глаз.

— Да уж, — девушка сжала ладонями виски, — это был какой-то кошмар.

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Голова болит. И в груди, — девушка кашлянула, — давит.

— Он сказал, что вы больны.

— Кто — он?

— Наш хозяин. — Мужчина испустил прерывистый вздох. — Тот старик, под чьей крышей мы провели эту ночь.

— Вы правы, — прислушавшись к себе, промолвила Владислава. — Я… мне как-то не по себе. Наверное, я действительно заболела, и это просто ужасно.

Лясота скрипнул зубами. Все одно к одному!

— Вы сможете спуститься вниз? — спросил он.

— Наверное. Отвернитесь, пожалуйста. Или выйдите, чтобы я могла одеться.

Лясота поднялся, направился к выходу.

— Я жду вас внизу.

Владислава с тревогой посмотрела на мужчину. Он казался таким мрачным, таким грустным и сердитым одновременно, что ей стало его жалко.

— Что-нибудь случилось?

Он обернулся. Помедлил, подбирая слова.

— Нет. Ничего.

— Но я же вижу! У вас неприятности? Что произошло, пока я спала? Я, — она кашлянула, — вас напугала? Извините. Я не хотела. Вы так много для меня делаете, а я… Постараюсь больше не доставлять вам хлопот, обещаю.

Лясота только покачал головой. Очень хотелось ему высказать все, что думает, но он сдержался.