— Папенька, — Владислава потянулась снять с отца промокший до нитки плащ и усадила его в ближайшее кресло, — я все-все тебе расскажу. Ты не волнуйся — я приехала насовсем. Я хочу остаться с тобой!
26
Итак, долгий путь был закончен, делать больше было нечего, оставалось лишь отдохнуть и набраться сил перед новым рывком в неизвестность. Там, во Владимире, его ждали… Но заставить себя собраться в дорогу Лясота не мог. Этот старинный особняк держал его, звал остаться.
А еще здесь была она, княжна Владислава. Когда он увидел девушку через несколько часов, умытую, в новом платье, с уложенными в гладкую прическу волосами, то поразился произошедшей с нею перемене. Все та же хрупкая девочка с доверчивым взглядом, такая близкая — и неимоверно далекая. Ему самому наконец-то удалось вымыться, переодеться во все чистое и привести себя в порядок, но, взглянув на княжну, Лясота остро ощутил легшую между ними пропасть. Владислава Загорская была княжной, а он… Он с превеликим трудом заставил себя быть с нею любезным.
Большой удачей было, что дом оказался таким большим. Первый этаж занимали в основном просторная передняя комната, крыльцо с колоннами, над которым нависал балкон второго этажа, увитый диким виноградом, парадная гостиная, малая гостиная, бальная зала, столовая, людские, кухня и фехтовальный зал. На втором этаже располагались библиотека, кабинет хозяина, музыкальная комната, комната для занятий, малая гостиная, малый зал и жилые комнаты — гостей в одном крыле, а хозяев в другом. Усталая от долгого пути Владислава проводила дни либо в парке, гуляя с отцом, либо в своих комнатах. Лясота делал все возможное, чтобы не встречаться с нею, как мальчишка, избегая надолго оставаться с княжной в одной комнате и поощряя ее попытки уйти к себе. Он понимал, что должен отправиться в новую дорогу как можно раньше — и не мог себя заставить. Впрочем, у него была уважительная причина — исцарапанные упырями плечи пока не зажили полностью. Раны только-только начали зарубцовываться, обещая оставить на коже шрамы как напоминание о жуткой ночи.
Бродя по дому, он зашел в фехтовальный зал. В малой гостиной на стенах висела большая коллекция оружия — от старинного холодного, в узорчатых ножнах, до вполне современного огнестрельного. Сабли, шпаги, восточные кривые ятаганы, рапиры, кинжалы, пистоли, пищали, кремневые ружья, даже два меча — тут было на что посмотреть. Но большинство висевшего на стенах оружия не предназначалось для сражений. Для желающих попробовать свои силы существовало содержимое примыкавшей к фехтовальному залу оружейной комнаты. В козлах дремали, ожидая своего часа, сабли, шпаги, рапиры — целая коллекция.
Впрочем, сабля была у него своя — та самая, прихваченная из крепости Тимофея Хочухи. Она не шла ни в какое сравнение с коллекционными экземплярами, что были выставлены здесь, но зато прошла огонь и воду.
Собираясь немного размяться, Лясота встал в позицию, поднял саблю, сделал несколько взмахов… Провел прием, выпад, отбил воображаемый удар, отмахнулся, делая подшаг. Отец мало и редко занимался подрастающим сыном, предпочитая пить и жаловаться на судьбу. Именно сосед, взявший впоследствии на себя заботу о вдове, стал его первым учителем фехтования, дал в руки первую саблю, показал самые простые приемы, преподал азы обороны и нападения. В военном училище и школе ведьмаков Лясоте приходилось заниматься с удвоенным усердием, наверстывая упущенное. Если бы не приятель, Теодор Звездичевский, который взял опеку над младшим товарищем, занимаясь дополнительно… А потом он пропал без вести, и Лясота до сих пор не знал ничего о его судьбе. Известно было одно: девять лет назад Теодор Звездичевский отправился именно сюда, в княжество Загорское, и как в воду канул. Если искать следы старого друга, то спрашивать надо только у князя Владислава. Но как ему объяснить, какой интерес у приказчика Петра Михайлика к пропавшему много лет назад ведьмаку? Жаль, но, видимо, тайна смерти старого друга так и останется неразгаданной.
Скрипнула дверь. Застывший посреди зала с опущенной саблей Лясота обернулся.
— Вы здесь? — Остановившись на пороге, князь Владислав Загорский по-птичьи склонил голову набок, рассматривая гостя. — Признаться, не ожидал.
— Если я нарушил ваше уединение, ваше сиятельство, или помешал ежедневным упражнениям, прошу прощения за вторжение. — Лясота отступил. — Я готов удалиться.
— Вы мне не мешаете, — улыбнулся отец Владиславы. — Сабля?
— Да.
— Разрешите взглянуть?
Лясота протянул трофейное оружие рукоятью вперед. Князь Загорский подошел, бегло окинул взглядом от рукояти до кончика клинка, провел пальцами по лезвию, попробовал на руке.
— Казацкая. Откуда она у вас?
— Трофей.
— Вы воевали? — В голосе Владислава Загорского зазвучал живой интерес.
