— Нет.
— А как мы-то без нее скучаем! Просто сказать нельзя! Как же она тебя одну-то отпустила?
— Не одну.
— Да все одно. — Нянька бросила ревнивый взгляд на Лясоту. — Нешто так можно — незамужней девице одной с мужчиной-то?
— Можно, — поджала губы Владислава.
— И ваша маменька на такое согласилась?
— Да.
— И что на нее нашло? Вы должны ей весточку подать, написать, что добрались хорошо и приняли вас тут честь по чести.
— Нет! — Сама мысль о том, чтобы после побега написать матери, ужаснула Владиславу. Она по-прежнему ее любила, но боялась, что княгиня Елена не простит дочери. Ведь не с возлюбленным, как пишут в романах, убежала блудная дочь, не тайком пошла под венец с неродовитым избранником, а бросила мать и отчима ради отца, доверившись первому встречному. Этот «первый встречный» оказался порядочным человеком, но…
Девушка подняла глаза на своего спутника и встретила прямой взгляд.
— Нешто ты, ягодка, маменьки своей боишься? — по-своему поняла ее замешательство нянька.
— Нет. Тут… извини, Матвевна, тут все так сложно. Я сначала папеньке все расскажу и, как он велит, так и сделаю.
— Оно и верно, — закивала нянька. — Хватит, барышня, набегались уже. И Еленушка тоже хороша — неведомо кому доверить дитятко.
Владислава вспыхнула.
— Петр не «неведомо кто»! Он… он офицер!
Затаивший дыхание Лясота перевел дух.
— Еще хуже, — неожиданно высказалась Матвевна. — Военные — Они такие…
Ни сама Владислава, ни Лясота не успели не то чтобы ответить — даже рты открыть. В эту самую минуту где-то внизу сквозь шум дождя за окном послышались другие звуки. Хлопнула дверь, прозвучал чей-то торопливый властный голос. Лясота услышал все это первым, развернулся к дверям, машинально схватившись за нож. В такую погоду с добрыми вестями не вламываются.
— Что случилось, Петр? — У княжны и ее няньки слух был не такой острый, они пока ничего не слышали.
— Приехал кто-то, — ответил он, понимая, что через минуту-другую обе и сами это узнают.
Владислава побледнела. Старая нянька всплеснула руками и кинулась к дверям — в коридоре уже слышались быстрые шаги.
Дверь в столовую распахнулась от резкого толчка. Порог переступил среднего роста худощавый жилистый мужчина лет пятидесяти в дорожном плаще и забрызганных грязью сапогах. С его непокрытой головы и одежды текла вода.
— Где!.. — воскликнул он и осекся.
— Папенька!
Владислава вскочила так быстро, что опрокинула стул, обежала накрытый стол и с криком бросилась на шею отцу.
Лясота не спеша встал, разжал сведенные на рукоятке ножа пальцы, перевел дух. Вот и все. Трудно было решить, чего было больше в его чувствах — печали или облегчения.
— Девочка моя! — Мужчина оторвал от себя Владиславу, встряхнул за плечи, осторожно провел рукой по ее волосам. — Глазам не верю! Когда мне Николай сказал, что ты вернулась, я не смог ждать. Ты здесь, живая, свободная и… Где? — Он поискал глазами, наткнулся на Лясоту. Взор его потемнел.
— Ты о чем, папенька? — Княжна так и цеплялась за него.
— Я позавчера получил письмо. — Отец посмотрел на дочь. — Весьма странное письмо. Там говорилось, что, если я хочу еще раз увидеть тебя живой и здоровой, должен буду отыскать и переправить в условное место. Была названа дикая, несусветная, ужасная сумма…
— В пятьсот тысяч, — припомнила девушка. — Извини.
— Это было сделано нарочно, — осмелился подать голос Лясота. — Специально для того, чтобы вы не поверили и не вздумали соглашаться на условия выкупа.
— Я так и сделал, — нахмурился князь. — Отправил посланца в острог. Но в таком случае как это понимать? И кто вы такой?
— Папа, — княжна Владислава крепко сжала ладонь отца, второй рукой указывая на Лясоту, — это Петр Михайлик. Он очень хороший человек. И именно он спас меня от разбойников.
Князь Загорский порывисто шагнул вперед и протянул руку.
— Не знаю точно, кто вы, но, если все это правда, — спасибо!
Лясота помедлил и ответил на рукопожатие.
— Но как так случилось? — Князь Владислав посмотрел на дочь. — Я все равно мало что понимаю. Где твоя мать? Как получилось, что ты попала к разбойникам? Где Елена и тот… Чарович? Почему ты одна?
