победителей.
Зато у него самого остался шанс, пусть и мизерный, чтобы переломить сложившееся положение в свою пользу. Сумел ведь Михаил воспользоваться моментом и не только сохранить себе жизнь, но и вернуться на престол самой большой в мире империи, территория которой раскинулась от Атлантики до просторов Тихого океана!
Да еще так провернул ситуацию в свою пользу, что остался в пребольшом выигрыше и вчерашних, преждевременно торжествовавших победителей чужими руками сделал побежденными.
– Я принимаю твое предложение, герр гауптман!
Фридрих-Вильгельм скривил губы, негромко обращаясь к отсутствовавшему в комнате «гостю из будущего», которого он поначалу посчитал за искусителя, того самого, что явился когда-то к Фаусту.
– Да будь ты хоть трижды дьявол во плоти, но я не желаю, чтобы рейх потерпел еще горшее поражение!
Кронпринц выругался соленым словечком, которое было всегда в ходу среди померанских гренадер. Все правильно – у него нет выбора, нужно просить помощь вчерашнего врага, потихоньку превратив того в друга.
Русский император не может не понимать, что советизированная Германия будет вечной угрозой для его страны и, наоборот, спасенная от большевизма страна станет самым надежным союзником, ибо без взаимной поддержки невозможно будет противостоять англо-американскому блоку, что рвется к мировому господству.
– Ты спас Россию, «братец» Мики, за счет Германии. Но сейчас ход будет за мною – рейх должен возродиться!
Глава третья. Но цветет багульник… (2 апреля 1921 года)
Красноводск
– Ну и жара!
Подполковник Михаил Вощилло вытер сухим платком текущий со лба пот, казавшийся расплавленным сургучом. В таком натуральном пекле ему еще не приходилось бывать, хотя военная служба помотала его по свету изрядно, с одного края на другой.
Куда только не бросала судьба лихого авиатора за прошедший год – от заснеженной ледяной Сибири до берегов синей Вислы, покрытых осенним багрянцем, от выжженной степи Таврии, где бесчинствовали банды батьки Махно, до королевского дворца в Бухаресте, где на него заискивающе смотрели фрейлины румынской королевы.
И вот теперь он находится в занесенном песками каспийском порту, где на забитых воинскими эшелонами железнодорожных путях стоит поезд с аэропланами авиаотряда. Уже сегодня предстоит долгий путь на восток, через всю пустыню, а там ждет война со старыми врагами, но под новым знаменем, пусть и бутафорским.
– Быть тебе эмиром, друг мой Миша! Гарем себе заведешь знатный, из танцовщиц и одалисок, передвигаться будешь на верблюдах, жить в шатре, в холе и неге, – хмыкнул Вощилло и мысленно стал загибать пальцы, вспоминая свое недавнее прошлое.
Молодым юнкером с восторгом в честной юношеской душе присягнул государю-императору Николаю Александровичу, честно воевал за Россию с австрийцами и германцами.
Но грянул, не к ночи будь упомянут, красный семнадцатый год, и такое началось, хоть всех святых выноси!
Первой последовала присяга новорожденному Временному правительству – ее принимал сам Керенский, довелось посмотреть на этого свежеиспеченного «спасителя России».
Служить большевикам Михаил категорически отказался, зато вскоре пришлось через силу присягать «розовому» КОМУЧу, сборищу эсеров самых разнообразных окрасок, возомнивших себя главной силой не только в Поволжье, но и в России.
Директории, ставшей всероссийской коалиционной властью в Омске, пришлось послужить совсем недолго – эсеров пинком вышибли от кормила, которое перехватил Верховный правитель адмирал Колчак.
Прошел всего год, и в декабре 1919-го его чуть не заставили служить Политцентру, новой эсеровской власти, что устроила переворот в Иркутске. Хорошо, что этих мерзавцев и поддержавших их чехов буквально размазали подошедшие от Байкала бронепоезда, утвердившие своими пушками власть нового «старого» правительства во главе с Вологодским.
«Независимой» Сибири Михаилу довелось служить каких-то полгода, но чрезвычайно успешно для карьеры. За столь короткий срок он из штабс- капитана стал майором, был награжден орденом святого Георгия и почетным бело-зеленым знаком «Освобождения» со скрещенными шашками – высшей боевой наградой ставшей уже «Автономной» Сибири. И присяга вернулась прежняя – государю-императору Михаилу Александровичу, снова вошедшему на престол возрожденной империи.
Вот только судьба в очередной раз сделала фортель – не думал и не гадал молодой майор, что станет воевать плечом к плечу со своими недавними врагами, большевиками, против ненавистного векового противника – панской Польши, что решила загрести себе русские земли.
Надавали полякам хорошо, помяли бока, как говорится, но Михаила до сих пор корежило при лицезрении ордена Красного Знамени, что вручил ему Тухачевский. Прицепить его на мундир было противно, словно наплевать на павших друзей, да и сродни безумию, а выкинуть рука не поднималась – хоть и
