сделав в Страсбурге выбор, он ошибся. И за это придется заплатить собственной жизнью…
Харьков
– Твой «брат» Фридрих-Вильгельм очень хочет лишиться первой части имени, но добавить ко второй скромную цифру «три». Не ожидал от полумертвого рейхсвера такой прыти – немцы ухитрились выйти в тыл сразу двум группировкам красных. Все победоносное нашествие большевиков разом зависло – теперь ни на Париж, ни на Будапешт и Рим с Белградом дороги нет, пока Гинденбурга с Эльбы не вышибут и Магдебург с Лейпцигом обратно не возвратят! Просто великолепно! Я даже не мечтал о таком развитии событий – это настоящее чудо!
Михаил Александрович молчал, вслушиваясь в радостный голос генерала Арчегова, что колдовал над картой, делая на ней пометки красным карандашом, и с самым загадочным видом молчал. Император не верил этим громогласным ликованиям ни на грош, уж слишком они были искренни, что совсем не походило на его друга.
– Не завидую большевистским деятелям – теперь у них только два выбора, да два…
– И один не нужен им, а другой полезен только нам! Ведь так, ваше высокопревосходительство, – как видишь, я твою манеру хорошо изучил, благо времени много было! Все время норовишь противника не в лоб атаковать, а с бочка заходить, с бочка, да с подходцем. А еще лучше, чтобы чужими руками все дело совершить!
– Не все, твое императорское величество, кое-что в загашнике имеется. А в лоб позиции атаковать – только кровь напрасно лить. Лучше уж фланг охватить, а то сразу два. В бою и политике это должно стать для нас аксиомой! Только в стратегии сие именуется непрямыми действиями, янкесы и англичане такие маневры очень любят, ибо не желают свою кровушку проливать! И правильно делают, собаки…
Арчегов усмехнулся, но так, что Михаил моментально подобрался и не был захвачен врасплох внезапным вопросом.
– Ну и как будут, на твой взгляд, действовать большевики, Мики? Ведь наступление нашего «друга», что метит на пост кайзера, сильно изменит планы Ленина и существенно подкорректирует наш. Вот и подумай над поправками в стратегию, а Антон Иванович внесет их уже в оперативные планы. Ты сейчас у нас Верховный главнокомандующий, за тобою и последнее слово и подпись под приказом!
– А выбора у них нет, вернее, один из двух вероятных. Или бросить поход на запад и все силы перебросить на восток, попытавшись удержать Москву, или поступить наоборот – оставить Первопрестольную, эвакуировать в Германию партийный аппарат, совнаркомы и наиболее боеспособные части Красной армии.
– Резонно, я тоже над этим думал. И как они поступят?
– Третий вариант, при котором будут гнаться за двумя зайцами, вряд ли возможен – не настолько они глупы…
– Почему ты так считаешь?
– Южный фронт прорван – посмотри на свою карту. Точно такая же обстановка, я уверен, нанесена и в Полевом штабе. За три дня конные группы Келлера и Врангеля углубились на сто верст, заняв Курск и Тамбов. Донцы уже в Камышине и продвигаются вверх по Волге, к Саратову. Оренбургские казаки идут еще легче, вступили в Уфу – две, максимум три недели, и конница Восточного фронта выйдет к Волге, от Саратова до Казани. И мои ижевцы с воткинцами рвутся к Перми – и нет такой силы у красных, что их остановит на пути к родным заводам!
– Ты прямо поэт, Мики! Шучу, понимаю, что с этими рабочими ты два года воевал. Да, картину ты обрисовал абсолютно верно, вот так и выглядит «молниеносная война», блицкриг, как ее называют немцы. За неимением танков и мотопехоты мы бросили крупные массы конницы, каждая из которых по отдельности намного сильнее 1-й Конной армии красных. Прорыв увенчался успехом, что обусловлено сильной разреженностью фронта, растянутостью частей и малым числом пулеметов у противника.
Я думаю, в Москве находятся сейчас в полном шоке – конница глубоко в тылу, завязываются «котлы» один за другим, да и бьют их войска в полную силу со всех направлений. Мы достигли полной стратегической и тактической внезапности! Согласованные удары нанесены укомплектованной, хорошо обученной, отлично вооруженной и желающей воевать армией.
В то время как у противника наблюдается совершенно противоположная картина, их армия тает прямо на глазах. Психологическое преимущество полное – пропаганда хорошо разложила мобилизованных красноармейцев, и они, как докладывают со всех фронтов, не только сдаются, но и переходят на нашу сторону с оружием в руках. Про дезертирство говорить уже не приходится, оно массовое. Можно сказать твердо – продразверстка и голод отшатнули крестьянство от большевиков, и оно сейчас полностью на нашей стороне. Это конец для кремлевских владык, и в Москве очень хорошо понимают сложившуюся ситуацию!
Не стоит обольщаться и тем более уповать на скорую победу. Большевики как волки, которых обложили со всех сторон, так что на легкие успехи не стоит надеяться – как ни крути, но они под ружье поставили более трех миллионов, и не менее трети из бойцов все же станут драться за советскую власть. Хотя столько же красных начнут воевать против своих…
Арчегов говорил спокойно, от довольной улыбки на губах уже не осталось и следа – уверенный и спокойный голос человека, хорошо выполнившего свою работу.
– Я сделал все, что мог, Мики, теперь дело за твоими генералами. А они его знают хорошо, это с политикой у них наперекосяк идет. Ничего, я сейчас чувствую себя намного лучше Барклая…
