— Со вчерашнего вечера нам не дают покоя функционеры самых различных учреждений, включая лейб-гвардию самого царя, — фыркнул доктор Винингер. — Мне это уже надоело. Я уже сообщал, пациентка без сознания, и ее нельзя допрашивать. Как только она придет в себя, и когда к ней возвратится сознание, а затем выразит готовность принимать посетителей, а я сам признаю это допустимым — вот тогда я и проинформирую кого следует. А теперь прочь, чучела проклятые!
Генриетта наморщила брови, на ее щеках расцвел более яркий, чем обычно, румянец. Данил сориентировался, что врачу грозят серьезные повреждения тела, чего он совершенно не понимает.
— Я инженер, специалист в различных областях, — сообщил он, пытаясь изобразить улыбку. — У меня имеется богатый опыт в общении с существами и воздействиями родом из параллельных реальностей. Похоже, что панна Довяковская была контужена в результате именно такого воздействия. Думаю, раз медицина не способна помочь, будет хорошо, если ее осмотрю я. Обещаю, что ничего плохого я ей не сделаю.
— Господин доктор, мне кажется, в этом ничего плохого нет. — Заботящийся о диве джентльмен внимательно поглядел на врача.
Винингер лишь злобно фыркнул. Он терпеть не мог мехаборгов, а еще больше — учений, основанных на сверхъестественных явлениях, и всяческой связанной со всем этим мерзости. Данил с Генриеттой будили в нем исключительно отвращение, и если бы он мог, то отослал бы их прямо к черту. Тетка панны Довяковской тоже не казалась особо восхищенной, но ничего не говорила. Ходячих мертвяков и механически усовершенствованных людей она боялась, поэтому, чтобы никто этого не заметил, она тихонечко перекрестилась.
— Моя фамилия Климович, я жених Брони. — Элегантный мужчина схватил инженера за руку и энергично потряс ею. — Попробуйте ей помочь, прошу вас!
— Довнар. Данил Довнар, — склонил голову инженер. — Канцелярия Технических и Научных Консультаций, а это фроляйн фон Кирххайм, коллежский секретарь из канцелярии наместника. Подержите, пан.
Инженер вручил Климовичу снятый с головы немилосердно грязный платок и мешок с вонючими отбросами, после чего закатал юбку, чтобы не споткнуться. Он подошел к кровати и склонился над примадонной. Воцарилась наполненная сосредоточенностью тишина. Данил склонился еще сильнее, понюхал волосы лежащей женщины, затем ее кожу. Совершенно неожиданно, с громким треском его ужалила в нос искра электрического разряда, отскочившего от женщины. Инженер отшатнулся, словно ошпаренный и потер свое и так уже болящее от ран лицо. Но затем вновь склонился и поднял веко певицы. Вместо глаза под ним зияла черная, бездонная пустота. Тут же в больничную палату начал сочиться мрак: холодный и поглощающий звуки.
— Поосторожней! — предупредил врач.
Данил опустил веко примадонны и изумленно причмокнул.
— Частично она продолжает оставаться на той стороне, — заявил он.
— На какой такой стороне, милостивый сударь? — вежливо поинтересовался Климович. — То есть, где конкретно? Разве она не лежит здесь, на кровати?
Данил рассеянно почесал лоб.
— Ну да, ясное дело, лежит, но не совсем, — ответил он менторским тоном. — Ею воспользовались в качестве портала в астральную плоскость; нечто воспользовалось исходящей от нее энергией и пожелало, если можно так выразиться, присосаться к ней. Скорее всего, будучи выдающейся артисткой, панна Бронислава владеет могущественными сверхъестественными силами, о чем даже и не догадывается. Когда она творит свое искусство, в астральной плоскости светит будто маяк. Это притягивает к ней целые параллельные реальности. Артисты часто открывают разум воздействиям иных миров и позволяют, чтобы те протекали сквозь них и выгорали в нашей действительности. Весьма часто именно таким образом к нам незаметно прибывают необычные идеи, понятия, физические законы или же ненатуральные явления. Вы успеваете за мной, милостивый сударь?
— Ересь, чушь, — бормотал под нос Винингер.
— Панна Бронислава представляет собой выдающуюся артистку, что, говоря гипотетически, делает ее весьма сильным источником аномалий, — не обращая внимания на эти слова, продолжил Данил. — Как правило, чуждые идеи просачиваются через хорошего творца незаметно, столь же незаметно впитываются в мир и потихоньку изменяют его. На сей же раз произошло нечто более серьезное: нашей примадонной овладело чуждое бытие. Что-то воспользовалось ею как вратами в наш мир и грубо пролезло через нее, с ее помощью материализовалось в нашей реальности, но забыло закрыть за собой дверь. Потому-то панна Довяковская до сих пор отчасти находится по той стороне, в пустом пространстве между реальностями, которое мы называем по- разному: астральной плоскостью, другой стороной зеркала, отсутствием чего-либо, миром снов…
То есть, достаточно будет ее разбудить? — догадалась Генриетта.
— Именно! — Данил улыбнулся ей, излучая радость. — Вы позволите…
Он поклонился присутствующим, после чего схватил певицу за нижнюю челюсть и открыл ей рот, сунул руку в зияющую внутри черную пустоту, погрузив плечо очень глубоко, до самого локтя. Тетка примадонны вскрикнула от ужаса и упала без чувств. Генриетта схватила ее в самую последнюю секунду, поскольку оба джентльмена не обращали на женщину внимания. Данил долгое время копался в бездне, на самом же деле концентрируясь на набирающем скорость механизме в груди. Он чувствовал, как по коже ползет к нему ледовая темнота, проникая в кровь и даже глубже, до самого механического сердца. Довнар представил ротор, вращающийся на месте легких, то, как он дергает и рвет на клочья темную энергию. Та впитывается в
