утолить жуткий, бесконечный голод лакомой человеческой плотью лишь после того, как Конан будет доставлен к жертвенникам.
Четкий след вел на север. Черная стая оставляла позади милю за милей. Демонов не заботило, увидит ли их кто-нибудь или нет. Какой смертный мог устоять перед воинством Ада, какой, кроме одного лишь Конана?
В свой черед орда миновала выжженный, полный мертвых тел пуантенский городок Гарас; здесь трехглазый предводитель задержался. Ясно видимый след внезапно замутился, как будто кто-то старался сбить демонов с толку, пытаясь бороться с ними посредством магии...
- Конан! Конан, вставай, здесь ты уже ничему не поможешь.
Сильный, напористый голос Белит настойчиво пробивался к сознанию Конана. Киммериец медленно приходил в себя. Тело еще сотрясли судороги от охватившего все его существо страшного приступа черной ярости, когда человек способен, не разбирая, убивать всех вокруг.
- Конан, нам пора. Они ушли далеко вперед, - это уже был голос посланца Крома. Чьи-то сильные руки помогли киммерийцу подняться. Раина с тревогой заглянула в глаза Конану - и невольно отшатнулась: взор киммерийца казался неотличимым от кроваво-красного взгляда черного демона. Там была такая же, если не большая, ненависть и жажда убивать.
Карела протянула полную воды флягу, Конан припал к ее горлышку и стал жадно пить, проливая серебристые струйки на грудь. Холодная, родниковая вода помогла ему окончательно прийти в себя.
- Нам надо спешить, Конан, - посланец Крома крепко стиснул предплечье киммерийца. - Орда двигается вперед поразительно быстро. В городе уже не осталось никого живого, а вдобавок я чувствую, что те милейшие черные твари, от которых мы еле-еле отбились, преследуют нас по пятам. Я попытаюсь сбить их со следа, но удастся ли это мне? - Он пожал плечами.
Чародейство посланца Крома не отличалось загадочностью. Несколько сложных пассов руками, несколько неразборчиво прошептанных заклинаний, - и отряд двинулся дальше.
Впрочем, 'двинулся', - это, пожалуй, чересчур мягкое слово. Конан гнал коня что было мочи; они рассчитывали настигнуть войско аргоссцев самое позднее к вечеру, однако дневной свет погас, над холмами поднялась луна, кони едва не падали от усталости - а киммериец по-прежнему не видел ни малейших признаков вторгшегося войска.
- Сквозь землю они провалились, что ли? - недоуменно пробормотал он себе под нос. Вокруг кавалькады уже вздымались кручи последнего хребта Пуантенских гор, последнего хребта перед спуском на огромную Аквилонскую равнину. Отряд миновал еще несколько дотла сожженных деревень - однако ни единого врага они по-прежнему не видели.
Киммериец осадил запаленного коня. Рядом остановился посланец Крома.
- Мне кажется, нам удалось оторваться от этих черных бестий, - негромко промолвил он. - Но, Конан, ты не забыл про раскопанные могилы на кладбище? Этих мы догоняем, я чувствую.
- Ну так что ж с того? - проворчал Конан. - Догоним, так будем рубить. Что тут думать-то?
- Чем можно убить уже мертвого? - встречным вопросом ответил посланец Крома. - Здесь может помочь только магия. Я догадываюсь, что вся эта орда из могил, что сейчас тащится впереди нас, идет не просто к Тарантии. Они словно охотятся за кем-то...
Сотни Черных Драконов скакали в строгом порядке, держа строй и равнение. На концах пик трепетали маленькие флажки; иссиня-черная броня цвета воронова крыла поблескивала на солнце. Отряд приближался к Пуантенским горам: уже отсюда Конн и Паллантид видели поднимавшиеся высоко в небо султаны дыма. Впереди бушевали пожары; король невольно стиснул зубы Пуантен славился своими богатствами, своими садами и фруктами - а сейчас там вовсю гулял огонь. Конн охотно отдал бы приказ перейти в галоп; однако следовало сберегать силы коней.
Солнце уже клонилось к вечеру, когда на дороге стали попадаться первые кучки беженцев. Их было мало, одни лишь дети да старики; все мужчины и добрая половина женщин оставались, чтобы противостоять вторжению.
- Король! Наш король идет! - раздались приветственные крики с обочин и Конн вскинул руку в латной перчатке, приветствуя пуантенцев.
На дорогу перед жеребцом молодого короля вышел могучего телосложения старик, его спина по-прежнему оставалась прямой, хотя волосы стали белее горного снега. Вокруг него толпилась стайка ребятишек мал мала меньше. Старик почтительно, но в то же время и с достоинством поклонился своему правителю.
Конн спрыгнул с седла.
- Ты хотел сказать мне что-то, старче?
- Хотел, мой король, - голосом глубоким и мощным, точно рокот прибоя, ответил старик. - Я хотел сказать тебе - поворачивай назад. Твои храбрецы с радостью умрут на поле брани, но все это будет напрасно.
Лицо старика рассекали несколько глубоких шрамов от ударов мечами; его трудно было заподозрить в трусости.
- На нас идут мертвяки, - бесстрастно продолжал он; при этих словах сбившиеся вокруг него в кучу ребятишки, как по команде, захныкали и заверещали от страха.
- Какие такие мертвяки? - опешил Конн.
- Такие! - сверкнул глазами его собеседник. - Разрыли могилы и вылезли, я видел это собственными глазами! Нашу деревню они обратили в руины за несколько минут. Я один спасся. Я да еще эти детишки - а те, кто пытались биться, полегли все до единого. Ни топоры, ни колья этих тварей не брали.
Старик спокойно и бестрепетно стоял под горящим взглядом короля; похоже было, что бояться ему и впрямь было нечего.
- У меня там остались трое сыновей и две дочери, - спокойно сказал он. - И я говорю тебе, король, - возвращайся. Мечами ты тут ничего не сделаешь. Нужна помощь Богов. Я иду к святилищу Митры. Если он не поможет нам - тогда и впрямь все пропало.
Конн дернул щекой.
- Спасибо тебе, - одним движением он вновь оказался в седле. - И все же я попытаюсь. Прощай! И знай, что твой король не бежал без боя еще ни перед какой опасностью. Береги детей!
Старик покачал головой, однако ничего не ответил и лишь молча склонил величественную голову.
- Что он такое болтал про мертвяков? - обратился к Конну Паллантид, когда они миновали поворот дороги и старик со своими подопечными скрылся из виду.
- Что-то не похоже, чтобы он болтал бы все это со страху, - задумчиво ответил Конн. - Боюсь, тот неведомый чародей, навстречу которому мы едем, сумел вызвать себе подмогу из могил. Отец как-то рассказывал... ему приходилось иметь дело с подобными тварями. Лучше всего в таких случаях помогает оружие, сработанное тем же некромантом, что вызвал мертвых к жизни... - Конн с досадой покачал головой.
Весть эта не осталась тайной для гвардейцев короля; но к чести их нужно сказать, что ни один не дрогнул. Не слышно было встревоженного шепота; лица прославленных воинов остались спокойны.
Наступил вечер, и квартирьеры уже подыскивали место для временного лагеря; войско длинной колонной втягивалось в неширокий проход между двумя крутобокими холмами; разумеется, на их вершины заранее выдвинулись боковые дозоры. Отряд благополучно миновал узкость, и передовые сотни вышли на широкий тракт между сплошными апельсиновыми садами, когда откуда-то спереди из сгущающихся предвечерних сумерек с резким, далеко слышимым свистом вынеслась сигнальная стрела. Передовые разведчики заметили опасность.
Толстая стрела с тупым наконечником и врезанной в древко свистулькой упала наземь невдалеке от Конна. В следующий миг Паллантид одним движением выхватил меч, подавая сигнал.
И тотчас же, словно в ответ на посланную тревожную стрелу, впереди в долине вспыхнул багровый свет. Он разлился далеко окрест; больше всего это напоминало внезапно засветившийся кровавым светом стелющийся туман.
- Вперед! - Конн привстал в стременах. Здесь, среди фруктовых садов, сотни Черных Драконов были точно в западне - встретить врага могли лишь несколько передовых десятков.
Могучие кони грудью ломали ветви, войско стремительно разворачивалось в линию вправо и влево от дороги. Конн с Паллантидом поскакали вперед.
В воздухе над их головами вновь пропела заунывно-тревожную песнь вторая сигнальная стрела; а еще несколько мгновений спустя до них донеся низкий, непередаваемо-грозный рык, словно там, впереди, невесть откуда появился громадный зверь - саблезубый тигр или пещерный медведь. Кони захрапели и уперлись, отказываясь идти дальше; Конн соскочил с седла, и, следуя примеру короля, следом спешилась и его охрана.
Повсюду по линии войска коневоды вели в тыл насмерть перепуганных лошадей. Черные Драконы, одинаково хорошо умевшие сражаться и в пешем, и в конном строю, плотнее сбивали ряды, готовили луки и дротики.
Впереди, на нешироком пространстве длиной примерно в два полета стрелы над землей плавали светящиеся лохмотья алого тумана; вся земля казалась залитой кровью. С противоположного края долины, от смутно темневших в полумраке очертаний каких-то строений навстречу войску Конна неспешно спускалась черная цепь странных, пошатывающихся фигур; все они, как одна, брели вперед с широко расставленными в стороны руками, словно ловили нечто невидимое. И от одного их вида Конна по коже продрал мороз, несмотря на всю его храбрость. Как-то сразу, мгновенно, он понял, что перед ним - те самые восставшие из могил, о которых говорил старик.
Знаменосец вонзил в землю древко гордого аквилонского штандарта; Паллантид уже отдавал распоряжения. Лучники первых рядов опустились на одно колено, натягивая тетивы луков и вытаскивая из колчанов первые стрелы. Щитоносцы приготовились закрыть себя и товарищей, копейщики опустили древка. Во второй линии мечники обнажили клинки.
Неровная линия черных фигур приближалась. В жутковатом алом свете стали видны их истлевшие одежды, среди обрывков гниющей плоти поблескивали обнаженные кости. Они шли не прячась, выпрямившись во весь рост. Черные Драконы ждали, укрывшись за последними рядами апельсиновых деревьев.
Конн смотрел на это невероятное, невозможное шествие и чувствовал, как волосы на затылке под шлемом невольно начинают шевелиться.
