Еврейское приветствие было неожиданностью. Но в голосе не звучала ирония, скорее покорность. Эрик ответил осторожно, с опаской:
– Шалом.
От потрескивающего костра поднимался едкий белый дым, рисовавший похожие на привидения силуэты в ясной ночи.
– Садись рядом.
Эрик сел, зарыв ладони в теплый песок.
– Мне очень жаль. Если бы ты только знал, что…
Самир перебил его:
– Я никогда не был в Скандинавии, поэтому я очень мало знаю о вашем мире. Но я много лет прожил во Франции.
Эрик молчал, и Самир продолжал:
– Как и Ливан, эта страна – часть меня. И я читаю по-французски. Почти одну только французскую литературу. Ни в какой другой стране нет такой богатой литературы. Такого количества писателей. Красивые истории, которые приходят мне на ум во всех жизненных ситуациях. Как сейчас, когда я смотрю на все эти звезды. Книга Леклезио.[106] «Блуждающая звезда».
– О чем она?
– О молодой еврейке Эстер, которая бежит от нацизма на юг Франции. Бегство приводит ее в Иерусалим. Когда провозглашают Государство Израиль, палестинке Наим приходится бежать в лагерь с ужасными условиями. Одна девушка идет к цели своей мечты, другая – к бесконечному кошмару. Чувство неприкаянности и уязвимости. Мне оно знакомо. Это не самая лучшая его книга, но истории двух женщин, где спасение одной становится гибелью другой, местами очень красивы.
Эрик вспомнил группу людей, которые обреченно ждали у огромных ворот Эреца. Подумал о маленьком мальчике с конфетами. Самир протянул руку к горизонту.
– В книге Леклезио очень красиво пишет об Иерусалиме. Он пишет, что это город, где не может быть войны. Там те, кто скитался без родины, могут обрести покой.
Эрик не сдержался:
– Но вы пытались взорвать там бомбы. Убить невинных.
– Я был против. Я видел достаточно смертей. Но Ахмад был непреклонен.
Он посмотрел Эрику в глаза.
– Он очень опасен. Фундаменталист.
Эрик вздохнул.
– Религия – это проклятие.
– Вы говорите как атеист.
– Я
Самир долго ничего не отвечал. Когда он наконец заговорил, то голос его звучал тише, как будто Самир боялся, что его услышат.
– Как вы можете жить без якоря? Без киля? Как вы можете отвергать собственное существование?
– Я этого не делаю.
– Но вы ни во что не верите?
– Я верю в науку. Если вы спрашиваете о высшей силе, пусть это будет наука.
Самир покачал головой.
– Здесь нет противоречия.
– Нет? Церковь всегда осуждала науку.
– В христианстве. Но в исламе наука всегда играла важную роль. Коран призывает нас искать понимание знаков Аллаха в мире. Считается, что естественные науки способствуют познанию Аллаха.
– Я уважаю твою веру. Любую веру. Я просто не смог найти в этом себя.
– Ты там есть. Поверь мне. В мире живет полтора миллиарда мусульман. И существует столько же толкований ислама. У всех свой путь.
– И у сумасшедших вроде Ахмада Вайзи?
– Везде есть свои крайности. Фундаментализм не является частью ислама, он явление общечеловеческое. Нам нужна религия как раз для того, чтобы противостоять этим силам. Почитай Коран. Откройся для чего-то духовного. Или почитай Библию, Тору, что тебе ближе сейчас. Но не живи без киля.
Эрик цедил песок сквозь пальцы.
– Я сожалею, что вводил тебя в заблуждение и врал тебе.
Огонь потрескивал, и в небо, словно дикие огненные мухи, взлетали маленькие горящие опилки. Самир задумчиво кивнул.
