– Я хотел встретиться с тобой сегодня ночью, потому что много думал о твоем коде.
– О коде?
– Можно рассматривать наш первый разговор как симфонию. Мы следовали правилам сонаты. Разыгрывали вариации основной темы: вирус «Мона» и коды программы. Мы могли закончить в том месте, в гармонии, но тут ты ввел коду… Совершенно новую мелодию.
Эрик непонимающе покачал головой. Самир поднял руку.
– Я всегда любил коду в классической музыке. Когда в конце соната меняет форму, мелодия изменяется. Прежде чем поставить точку, композитор дает нам возможность мельком заглянуть в другой мир.
– Я все равно не понимаю. Что было моей кодой?
– Прямо перед появлением Ахмада ты сказал, что хочешь рассказать мне что-то, во что я никогда не поверю. Что-то о твоей жене. Это была твоя кода.
Вокруг них шумел ветер. Эрик смотрел на огонь.
– И теперь ты хочешь услышать оставшуюся часть?
Самир кивнул и опустил голову. Он ждал правду.
– Начну с того, что я никакой не шпион «Моссада» и не тайный агент. Я действительно айти-профессор из университета в Стокгольме.
Реакции не последовало.
– Ты знаком с «Майнд серф», поэтому не буду объяснять суть моего исследования. Несколько недель назад мне наконец удалось запустить систему. Впечатление было неописуемым.
Самир повернул голову и посмотрел на него.
– Какое отношение это имеет к твоей еврейской жене? – В голосе Самира появились металлические нотки.
Эрик сжал в песке руки.
– Она тестировала программу.
Он столько раз прокручивал в голове монолог. Тренировал его. Мечтал о нем. О моменте, когда расскажет создателю «Моны» о Ханне. Правда, к реальности никогда нельзя полностью подготовиться.
– С помощью «Майнд серф» она зашла на сайт ЦБИ. Вирус попал в компьютер, и Ханна заболела.
– Ты думаешь, что ее заразила «Мона».
Такая прямая констатация застала Эрика врасплох. Он рассчитывал на то, что Самир отбросит столь абсурдную идею. Теперь Эрик не знал, как ему вести себя дальше. Он посмотрел вниз на руки, покрытые золотым песком.
– Так зачем ты приехал сюда? Отомстить за нее? – спросил Самир.
– Чтобы умолять тебя дать мне надежду. Выход. Врачи не могут контролировать заболевание. Я потеряю ее. Она – все, что у меня есть. Все мое самое дорогое и любимое.
Самир не двигался, безмолвно смотря перед собой. Вдруг он усмехнулся.
– Вот сидим мы тут, ты и я. Двое мужчин, встретившихся в пустыне. Мы идем по двум разным дорогам. Я уже иду в ад. Ты, по крайней мере, если не терять надежду, находишься на пути спасения жены. «Блуждающая звезда» Леклезио. Мусульманин и иудей. Но у нас у обоих нет оружия.
Самир рассмеялся. Сухим и глухим смехом.
– Единственное, что мы принесли, – наши айподы. Можем называть друг друга рыцарями айпода.
Огонь постепенно гас, и темнота подкрадывалась ближе. Эрик понял теперь, что не получит от Самира никакого чудесного лекарства. Его мечта была безнадежной и отчаянной. Он просто придумал ее, чтобы двигаться дальше. Предлог, из-за которого он находился в движении. Эрик встал на колени, чтобы дотянуться до кармана, и достал маленький помятый снимок Моны.
– Вот.
Самир взял его, и в слабом свете от костра Эрик видел, как он широко раскрыл глаза. Мужчина держал снимок обеими руками.
– Ей идет цвет. Она…
Самир заплакал. Он сжал фотографию в одной руке и посмотрел на Эрика.
– Откуда она у тебя?
– Мне ее дал «Моссад». Они допрашивали меня о тебе и дали фотографию.
Самир смотрел мимо Эрика, в темноту ночи.
– Знаешь, как Ахмад узнал, что ты предатель?
– Нет.
– От «Моссада».
– Странно. Я думал…
