овладело что-то гораздо худшее. Что-то, что он всегда чувствовал, но боялся выпустить наружу. Он смотрел на Ахмада так, как будто перед ним стоял сам дьявол. Глаза Самира умоляли собеседника не продолжать. Просили не говорить то, что он собирался сказать. Неотвратимое. Ахмад повысил голос и крепче сжал его плечо:
– Только благодаря ненависти ты смог увидеть борьбу нашими глазами. По-настоящему разделить чувства слабых. Отверженных. Только месть могла заставить тебя присоединиться к борьбе.
Самир хотел вырвать язык из его рта, сделать все что угодно, чтобы Ахмад замолчал. Но вместо этого его онемевшие губы разжались и потребовали от Вайзи финального проклятия:
– Что ты имеешь в виду?
Ахмад улыбнулся, продолжая держать руку у Самира на плече.
– Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. Ты играл решающую роль в нашем плане, мы были вынуждены взять тебя. Другого пути не было.
Ноги Самира подкосились, и он упал на песок. Отчаяние, охватившее его, было такой силы, что он не мог стоять. Он не плакал. Он просто безотрывно смотрел в чернеющее пространство, широко раскрыв глаза и не глядя на Ахмада. Ахмад понизил голос:
– Они были маленькой жертвой ради большого дела. Рай принял их с распростертыми объятиями. Те, кто умирает мученической смертью во имя Аллаха, не мертвы. Наоборот, они живы и заново родились.
Самир, съежившись, сидел у края костра. Он пытался привести мысли в порядок, но все они лишь разлетались и исчезали. Он достал помятую фотографию Моны и пристально посмотрел в ее карие глаза.
Ахмад ожидал агрессии. Отчаяние Самира разочаровало его. Он с нетерпением ждал возможности рассказать о Кане. Когда он наконец раскрыл Мустафу правду, его встретила лишь удручающая слабость. Немужественная апатия. Ахмад надавил сильнее, в последний раз попытавшись вызвать реакцию:
– Мы притворились, что это был маленький тигренок. Мона, без сомнения, любила тигров.
Самир молчал. Он просто продолжал сидеть, уставившись на свою несчастную фотографию. Ахмад достал пистолет, который носил за поясом штанов. Звук затвора не возымел эффекта. Чертов ливанец даже не поднял голову. Ахмад приставил дуло прямо за ухо Самира и нажал на спусковой крючок. Все равны перед смертью. Минуту назад один из самых выдающихся программистов мира, сейчас – груда одежды на песке. Ахмад покачал головой и устремил взгляд в темноту. Ветер был по-прежнему силен. Ахмад прислушался к интуиции. Что-то назревало. Что-то должно было случиться. Он повернулся к тоннелю.
Двое суток спустя после покушения Рейчел Папо снова смогла ходить. Врачи запретили, но она все равно начала двигаться. Она выходила в коридор и бродила по нему. Вперед и назад. Быстро не получалось. Мешала невыносимая боль. Каждый шаг был победой.
Большинство людей погибли бы при таком сильном взрыве. Рейчел была физически сильнее многих, но решающую роль сыграло не это. Ее спасла психика.
Когда действие медикаментов закончилось, она снова начала думать. Бомба взорвалась у нее в спальне. Ее любовник погиб. Как кто-то узнал ее адрес? Дом находится под защитой и не входит ни в какие реестры. Во всяком случае, в официальные. Значит, в «Моссаде» есть предатель. Предатель с высшим уровнем защиты. Рейчел осторожно открыла дверь в следующее отделение. Босыми ногами она ощущала холодный пол. На этот раз она пройдет весь путь до буфета.
Сначала Эрик подумал, что началась гроза. Первый грохот глухо раздался откуда-то издалека. Далекое напоминание о том, что там, наверху, по- прежнему есть мир. Эрик вспомнил дом на острове Даларё. Как они с Ханной по обыкновению стояли у больших окон и наслаждались световой игрой молний
