Ахмад обратился к консулу:
– Какой вариант развития событий был бы лучшим в данной ситуации?
– Если Израиль объявит, что ему удалось остановить вирус и вернуть контроль. Что беспокоиться не о чем. Доверие вернуть необходимо, и нужно сделать это быстро.
Ахмад улыбнулся.
– А худшим?
Некоторое время Йетс молчал, потом отложил папку в сторону и уткнулся в стол.
– Если вирус начнет наносить реальный вред. Если рынок заметит конкретные последствия в виде измененной или потерянной информации. И если охват поражения окажется шире, чем предполагалось ранее.
Ахмад сначала ничего не ответил, а потом уточнил:
– Это правда худший сценарий?
Джонатан посмотрел ему в глаза.
– Естественно, могут произойти и более страшные вещи. Те, кто стоит за вирусом, могут разбавить остроту другими видами атак. Или кто-нибудь из соседей Израиля может извлечь выгоду из ситуации с применением силы. Тогда мы получим мировой коллапс – гораздо хуже, чем одиннадцатое сентября и последний финансовый кризис, вместе взятые. Но я говорю это не как представитель «Эрнст энд Янг». Это сугубо мои личные предположения.
Он вытер пот со лба тыльной стороной ладони. Ахмад зааплодировал. В большом помещении звук был глухим и гулким.
– Замечательная презентация, мистер Йетс. Мы как раз это и хотели услышать. Спасибо и до свидания.
На лице Джонатана сначала отразилось недоумение. Аналитик был явно удивлен резким окончанием встречи. Потом он опомнился, взял портфель и поспешно вышел из зала. Все молчали, погруженные в свои мысли. Арие встал и подошел к боковому столику с двумя серебряными чайниками. Он налил себе обжигающе горячего чая.
– Ответ американца слишком хорош, чтобы быть правдой… Как будто заранее отрепетирован.
Бизнесмен вопросительно посмотрел на Ахмада. Тот холодно улыбнулся и обратился к Самиру:
– Что происходит с «Моной»?
– «Мона» распространилась быстрее, чем я рассчитывал. Программа уже заразила семьдесят семь процентов систем, которые являлись моей целью. Израильтяне, как и ожидалось, нашли вирус. Обнаруженные очаги – лишь малая толика реального масштаба заражения, только пять процентов клонов вируса запрограммированы на удаление защитной оболочки, что делает их обнаружение возможным. Израиль выпустил антивирус, который они называют «Мона Тцаяд». «Охотник за «Моной».
Арие фыркнул и покачал головой. Самир продолжал:
– Обнаружение очагов заражения то тут, то там вселяет в них веру в надежность антивируса. Поэтому они начали экстренно копировать все данные, которые, по их мнению, не инфицированы. «Мона» попадает и в резервные копии, что важно для следующей фазы. Пока «Мона» как вирус была в основном пассивна. Она занималась исключительно размножением.
– Она?
Ахмад с интересом посмотрел на Самира. Тот растерялся.
– Что?
– Ты сказал «она». Уж не считаешь ли ты свой вирус живым существом с определенным полом?
Самир задумался. Ахмад махнул рукой:
– Давай дальше. Ты сказал, что вирус больше сфокусирован на распространении, чем на нападении.
Мустаф кивнул.
– «Мона» замедлила работу инфицированных сетей и больше ничего. Я хочу, чтобы распространение стало всеобъемлющим, и тогда я отправлю
Самир взглянул сперва на Ахмада, а потом на Арие, оба одобрительно кивнули. Он заговорил снова:
– Я подожду еще несколько дней и попробую довести уровень инфицирования до девяноста процентов. После этого «Мона» сможет атаковать. Тогда вирус разрушит базы данных, возьмет огромные объемы стратегических сведений в заложники и сможет манипулировать важнейшей информацией, такой как данные о биржевой торговле и валютной, а также о сделках через интернет-банк.
Вайзи, казалось, рассматривал собственные руки. Тихим голосом он произнес:
– И когда это произойдет?
– Через несколько дней.
Ахмад ударил ладонями по столу.
– Значит, меньше чем через неделю наступит хаос. Тогда придет время для наших благородных смертников. Врага это как следует подхлестнет. Тут
