шли на штурм крепости без страха. Тем более что войти в нее сейчас можно легко и свободно. По крайней мере, так казалось со стороны.
Корпус морской пехоты так и хранил нейтралитет – после ночной акции Жересара он снялся с якоря, удалился подальше от берега, в пределах видимости, и выставил множество наблюдателей – на всякий случай…
Жж! – десятки стрел полетели в сторону наступающих латников и вонзились в щиты, в землю, в тела, прикрытые стальной броней. Против бронебойных стрел не помогали ни кольчуги, ни закаленные пластины. Лишь щиты могли сдержать удар тяжелых снарядов, и они теперь покрылись щеткой из дрожащих в нетерпении стрел, так и не напившихся крови.
Арды стреляли быстро, опустошая колчаны за считаные минуты. Каждый лучник выпустил по сорок стрел, туго набитых в свой «дом». Затем лучники бросили луки, присоединившись к тем, кто встретил врага у пролома. А там уже шла жаркая схватка.
Если бы это было открытое место, если бы латники Замара наступали плотным строем, у защитников крепости не было бы никаких шансов – их оттеснили и вырезали бы до одного за считаные минуты. Но пролом давал возможность пройти только по нескольку человек в ряд, кроме того – не по ровной поверхности, а по упавшей толстой стене, вынуждая атакующих спрыгивать вниз, прямо на копья, топоры и мечи защитников. Солдаты гибли десятками, сотнями, изрубленные, заколотые, забитые бойцами клана.
Однако нападавших было слишком много. Как вода врывается в пролом запруды, волна нападающих бурным потоком вливалась в крепость – по трупам соратников, по телам убитых ардов и замарцев. Солдаты неуклонно шли вперед, и даже великан с огромным топором, который убил не менее полусотни человек, был вынужден отступить назад, избегая окружения.
Длинные копья латников, преодолевших стену и выстраивающихся в настоящий армейский строй, все чаще находили свою жертву, унося ее на небо, к милосердным богам.
Повторялось то, что когда-то уже случалось с ардами, – они гибли, уступая поле боя замарцам, лучше приспособленным к массовым сражениям, более организованным и умелым в воинском деле, умеющим воевать строем, превращенным в единый механизм, успешно несущий смерть противнику.
– Я сдохну! Никогда больше не сяду на эту тварь! – Губы Харалда были синими, как у покойника. – Я окоченел!
– Держись! – проклацал зубами Нед, прижимая к себе дрожащую Гиру. – Прижмись к ребятам, смотри, как они держатся! Даже не жалуются!
– По-моему, они уже сдохли, – угрюмо заметил Харалд, отпуская веревку и трогая левой рукой Магара, сидящего с закрытыми глазами. Тот покачнулся и едва не упал, встрепенулся и, повернув голову, встретился глазами с приятелем:
– Чего пристаешь?
– Ты не замерз? – отбивая зубами дробь, удивленно спросил тот.
– Замерз. Но терпимо. Я хорошенько оделся, не то что вы. Соображать надо было, куда собираемся!
– Хоть кому-то хорошо! – мрачно буркнул Харалд и, сморщившись, скосил глаза вниз. Там виднелось море – уже открытое, свободное ото льда, и лишь отдельные громадные льдины, видимо оторвавшиеся от ледников, разбавляли скучную бесконечность морского пейзажа, на котором глазу зацепиться было совершенно не за что.
Они летели уже несколько часов, дракониха согласилась забрать с собой только пять человек. Пришлось оставить в Ардии Хелду и всех остальных ардов, с тем чтобы они переместились в Замар через колонну перемещения, – Гира отдала ей свой ключ, а Нед рассказал, на какую грань нужно нажать.
Хелда была очень расстроена тем, что ее оставили, – впрочем, как и остальные арды, хотя все они понимали, что по-другому не получится. Счастье и то, что дракониха все-таки согласилась взять пятерых людей, правда после небольшого спора и препирательств.
Нед подозревал, что препиралась она больше из вредности, – характер Дрионы оставлял желать лучшего, как Нед понял с первых минут знакомства. Но приходится жить и работать не с тем, с кем хочется, а с тем, кого боги послали, – это Нед уяснил себе уже давно. Ну что поделаешь, если нет больше в мире драконов, кроме этой сварливой, недоверчивой и вредной старушенции! Взрослых драконов…
Первое, о чем заявила Дриона, когда люди уладили вопрос с полетом в Замар: если кто-либо из них во время полета наблюет ей на спину, то она вместе с этим поганцем нырнет в море, чтобы смыть с себя содержимое его желудка и омыть негодяя в свежей морской воде.
Нед не сомневался, что драконица так и поступит, однако был рад своему открытию – оказывается, драконы могут не только летать в небесах, они великолепно плавают. Иначе дракониха никогда бы даже не подумала о таком неожиданном маневре.
Кстати сказать, если посмотреть на тело дракона, оно, как нарочно, приспособлено именно для плавания – длинное, вытянутое, похоже на змеиное. А как известно, змеи великолепно плавают!
Скорость полета драконихи была невероятна: с ней не могли сравняться ни корабли, ни даже скачущие во весь опор кони. Соответственно седоки испытывали большие трудности – попробуй-ка выжить, когда тебе в лицо бьет встречный ветер со скоростью лошади, умноженной не менее чем в три раза! Дракониха вспарывала морозный воздух, как выпущенная из мощного лука стрела, и люди на ней страдали от невероятного мороза, обжигающего, леденящего, пробирающегося во все уголки тела. Одно утешало – лететь оставалось совсем немного, это было видно и по морю, уже освободившемуся от ледяного покрова, и по тонкой полоске земли, видневшейся далеко на горизонте.
Скоро, скоро Замар, скоро крепость, скоро Нед увидит друзей, скоро отомстит врагу за все подлые деяния!
