А вот так понятно…
– Нет! – Отражение Бо в зеркале напротив выглядело придурковато. Могла бы и не трудиться строить такую умильную рожу, все равно ее некому было оценить. – Мы вчера допоздна засиделись, Ника еще спит. Может, что-нибудь ей передать?
– Попросите, чтобы не задерживалась. Я волнуюсь. И… Спасибо. Кажется, моя дочь наконец-то попала в хорошую компанию.
Повесив трубку, Бо снова уставилась в зеркало. Надула щеки, с шумом выпустила воздух. Кабы знать, что там у Ники сейчас за «компания»… Хоть бы предупреждала!
Когда сама Бо еще жила с родителями и пыталась провернуть такой же трюк с ночевкой у подруги, то всегда палилась на какой-нибудь ерунде.
А впрочем, не ее трудности.
Душ и сон. Вот что такое сейчас «ее трудности».
С первым она справилась наскоро, едва удерживая глаза открытыми. Переоделась в домашнее, натянула теплые носки, заварила чай из пакетика и забралась под ватное одеяло. Пристроила чашку на пол возле кровати и заснула быстрее, чем убрала руку. Провалилась вникуда. Без сновидений. Только вдалеке что-то дребезжало. Не слишком навязчиво, чтобы из-за этого просыпаться.
Пока не превратился в чертов дверной звонок.
Этот мир категорически не желал оставлять ее в покое!
Со словами, знания которых она в себе не подозревала, Бо выдернула себя из-под одеяла и дотащила до входной двери. Разлепив одно веко, глянула в глазок. Лексикон нецензурной брани обогатился еще парой только что придуманных выражений.
– Божена, прости нас, пожалуйста!
Румяная от мороза Ника принесла с собой уличный холод и осточертевший запах пожара. Но гораздо хуже был тот, кого она с собой привела.
В тесной прихожей Бо он казался слишком высоким. Даже стоявшая рядом Ника доставала макушкой только до его плеча, что уж говорить о Бо, которая в момент ощутила себя карлицей.
– Уже выписали? – спросила она неловко, ни к кому конкретно не обращаясь. Видеть в своей квартире именно его было странно и отчего-то страшно.
– Игни сам ушел из больницы. Сегодня ночью кое-что произошло, но об этом позже… Тут такое дело – Игни, он… Жил в том же доме, что и я. У соседки. Но нашего дома больше нет.
Бо переводила тяжелый взгляд с одной на второго, мысленно посылая обоим лучи зла.
– Можно он останется пока у тебя?
Так и знала. Все всегда заканчивается именно этим. «Бо, ты все равно живешь одна. Можно я останусь у тебя? А можно я приведу с собой десять вонючих бомжей, и мы устроим тут адскую оргию? Ты же одна, какая тебе разница?»
Ладно, с последним перегнула. Бомж был всего один и чуть менее вонючий, чем тот, с которым она недавно распрощалась в метро. Зато здоровенный, угрюмый и в гипсе.
– Это ненадолго, – поспешно уверяла Ника. – Мне надо маму как-то к нему подготовить… Кстати, можно от тебя позвонить?
Не дожидаясь согласия, она цапнула трубку и защебетала о том, что уже выезжает и скоро будет.
Она-то будет, а с
«Этот» продолжал стоять истуканом, несмотря на предложение войти, и, похоже, чувствовал себя не менее скованно, чем хозяйка квартиры.
– Спасибо, что прикрыла, – Ника лучезарно улыбнулась и действительно вознамерилась исчезнуть. – Я скоро вернусь. Дома покажусь, скажу, что в институт, а сама сразу к вам. Не скучайте!
И повернулась к своему Игни, что-то зашептала ему на ухо. Он не дослушал, рывком притянул ее к себе и вдруг начал целовать – без смущения и с такой жадностью, что Бо отвернулась и покраснела, словно это она без спросу вломилась в чужую спальню, а не они – в ее. Ушла на кухню, но все равно слышала все их вздохи и шорохи. Жизни радуются, фашистики. Бедная Машенька, надо ж было так попасть… Ведь с самого начала было ясно, что парень не про нее. Вот Нике – в самый раз. Оба как два драных уличных кота. В глазах – голод, в каждом жесте – готовность к драке. И к тому самому, чем они сейчас занимаются.
С голодом она не ошиблась. Как только дверь за Никой закрылась, ее приятель притащился на кухню. Даже руки не вымыл. Втиснулся за стол, ногу вытянул. Молчит.
Бо расщедрилась на бутерброды с колбасой. Сначала думала, не слишком ли невежливо будет оставить гостя здесь, а самой завалиться спать. Потом поняла, что не уснет, зная, что он поблизости. Инстинкт самосохранения не позволит.
Чтобы не тратить время зря, она начала оттирать засохшую грязь с оставшихся в раковине тарелок. Никогда еще так тщательно посуду не мыла.
– Можно?
Аж вздрогнула. Ничего себе, он говорящий!
Бо достала из кухонного шкафчика пепельницу, которую держала там специально для гостей, поставила ее перед Игни и открыла форточку. Подумав,
