– Не-а.
Собственный Никин опыт в этой сфере тоже сводился к нулю.
– Эх, ты, а еще мальчик. – Она подперла кулаком подбородок и всмотрелась в бессмысленные рыбьи глаза. Из банки тоже всматривались в нее. В ожидании приговора. – А живую рыбу твои родители в магазине покупали?
– Не. Только замороженную, – сказал Колька, и вдруг выпалил: – Ника, не ешь Гошу! Он хочет жить с нами!
Или он, или я, невесело подумала Ника. Ну, не при ребенке же его убивать, в самом деле.
– Вот что… – Она поднялась со стула и засуетилась у шкафов. Извлекла из одного большую суповую кастрюлю, взяла банку и со всеми предосторожностями переселила рыбу в новое пристанище. Освободившуюся емкость Ника торжественно вручила ничего не понимающему Кольке. – За водой сходи. А то ему мало.
– Ага, – тут же подскочил мальчишка. – Я сейчас. Я быстро!
С учетом того, что Полупутем он не пользовался, – вряд ли, подумала Ника.
Оставшись наедине с будущим ужином, она мрачно уставилась в кастрюлю.
Все просто. Если вылить воду, рыбина погибнет естественным образом. А Кольке можно сказать, что она заболела. Или умерла от тоски по сородичам. Или… Черт, еще и об этом приходится думать! Вместо того чтобы просто радоваться, что у нее есть ЕДА.
«Еда» окончательно притихла. Наверное, решила притвориться мертвой в надежде, что ею побрезгуют.
Как бы не так.
Ника решительно взялась за ручки и поднесла кастрюлю к раковине.
Гоша. Теперь вообще кусок в горло не полезет. Есть Гошу – это не то же самое, что есть рыбу.
Прости, Гоша. Ты оказался низшим звеном в этой короткой пищевой цепочке. Проще говоря, плавал не в то время и не в том месте.
Стиснув зубы, Ника выплеснула воду в раковину и выскочила в коридор. И дверь за собой закрыла, как если бы совершила убийство, и жертва слала ей вслед последние предсмертные проклятия.
Чтобы не думать о том, что должна испытывать сейчас рыбка по имени Гоша, Ника попыталась собрать воедино обрывки знаний о выживании в сложных условиях.
Воды нет. Огня нет. Зато имеется нож и кое-какая посуда.
По всему выходило, что рыбу придется употреблять прямо так. Сырую.
Во всем мире люди едят сырую рыбу, убеждала она себя. Люди любят сырую рыбу. Еще и платят за это немалые деньги. Она и сама ее ела – в суши- баре, вместе с одногруппниками. Что там было? Семга или угорь. И ничего. Даже понравилось. Она вообще не гурман, неделю может прожить на лапше быстрого приготовления и картофельном пюре из порошка…
При мысли о подобных деликатесах желудок требовательно заурчал.
Пора возвращаться. Нужно еще успеть убрать остатки пиршества до Колькиного появления.
Замести следы. Скрыть улики.
Рыбешка неподвижно лежала на дне раковины и укоризненно глядела на Нику остановившимся глазом.
Чтобы убедиться в окончательности финала, Ника потыкала ее ножом, а затем с внутренним содроганием принялась отпиливать плавник.
Выковыряла из-под кожицы влажный студенистый комок, поднесла к губам. Только не нюхать и не рассматривать! Зажмурилась и сунула его в рот.
Видимо, повара суши-баров знают какой-то секрет превращения в съедобное всего несъедобного.
С отвращением она выплюнула склизкую гадость в раковину и заметалась по кухне, выкрикивая все известные ей ругательства. Схватила полотенце, попыталась стереть с языка остатки вкуса. Даже запить нечем, противно, мерзко и пакостно до тошноты! Лучше уж с голоду помереть, чем еще раз попробовать вот это… Эту… Рыбью плоть!
В прихожей затопотали шаги. Неужели Колька? Только этого не хватало.
Не успев придумать, куда спрятать следы содеянного, Ника просто встала у раковины, повернувшись к ней спиной.
Вот только в кухне вместо мальчика появилась незнакомая тетка с одутловатым лицом, вздыбленными волосами и… Ремнем в руке? Точно, ремень. Широкий, коричневый, с тяжелой металлической пряжкой.
Не вполне понимая, что делает, Ника нащупала нож, которым разделывала рыбу, и крепко сжала его скользкую костяную рукоятку.
– Здравствуйте, – сказала она, наблюдая, как женщина шныряет глазами по всем углам.
– Здравствуйте, – ответила та, почему-то с вопросительной интонацией. Неприятно трескуче. Так в фильмах ужасов разговаривают маньяки, чей голос изменяют с помощью специальных устройств.
А что, если это хозяйка дома собственной персоной? Тогда понятно, чем она так недовольна.
– Извините, я сейчас все здесь уберу.
– Я сейчас все здесь уберу? – глумливо спросила «хозяйка», а сама начала переть на Нику так, словно хотела пройти прямо сквозь нее.
