– Скажи, зачем ты пошла на изнанку? Могла бы еще жить и жить.
Идель первой не выдержала молчания. Говорила так, словно просто поддерживала дружескую беседу. Но мало ли. На всякий случай Арсеника решила беречь тайну своей первой души столько, сколько сможет.
– Так получилось.
– А мы тут из-за тебя с ума сходим. Полгорода прочесали, пока нашли. Я и в том доме случайно оказалась. Это вообще-то район Эша. А я в своем уже закончила и просто шаталась, надеялась побыть в одиночестве… Вдруг ты. Повезло.
– И много вас таких? – поинтересовалась Арсеника словно бы невзначай, а сама между тем налегала на еду. – Слушай, ничего так. Вкусно.
– Да ладно, – недоверчиво сказала Идель, но, тем не менее, улыбнулась. Было заметно, что похвала ей приятна. – Нас трое. И Ариман. Но у него… немного другие задачи.
Трое. И всех она видела. Всех, кроме Игни.
– Негусто. – Арсеника постаралась, чтобы это прозвучало сочувственно. Ладно, была не была. Наивное любопытство еще никто не отменял: – Ариман говорил про какого-то Ландера. Он что, умер?
Фарфорово-бледный лоб Идель заблестел капельками пота.
Арсеника даже дышать перестала.
Давай. Скажи мне.
– Не совсем так.
Можно ли считать этот ответ хорошей новостью?
– Я-то думала, на изнанке не умирают. Куда уж дальше, – заметила она, надеясь, что вполне непринужденно.
– Это не смерть. Что-то вроде глубокого сна. На лицевой стороне подобное называется сопор. Не удивляйся, я еще успела в медучилище поучиться, до того, как… Хм. Короче, помню.
Идель отвернулась и уставилась в стену. Арсеника рассматривала белую половину ее волос почти с ненавистью.
– Болезнь, – прибавила Идель после непродолжительного молчания. – Мы называем это Вуаль. И прячем лицо, когда встречаемся со «снами изнанки», потому что иначе они могут запомнить тебя, разыскать и утащить в свои воспоминания. И ты никогда не вернешься.
– Это и произошло с Игни?
Вот что она за идиотка! Взяла и одним махом перечеркнула всю свою предыдущую конспирацию.
Идель поменялась в лице. Сжала губы, прищурилась, и Арсеника вдруг вспомнила и заново поверила в то, что девушка-конвоир действительно опасна.
– Откуда ты знаешь его имя?
Арсеника отставила пустую тарелку, залпом выпила воду.
– Наверное, Ариман сказал.
– Вранье. Ариман никогда его так не называл.
– Значит, Эш.
– Эш тем более.
До чего у них все сложно.
Арсеника медлила.
Все приходившие на ум ответы казались детским лепетом.
Вопреки кукольной внешности, Идель оказалась совсем не глупой. Сама докопалась до истины.
– Так это из-за него ты здесь!
«Срочно отмазывайся!» – завопил здравый смысл Арсеники, но был сейчас же придушен.
– Ты идешь за Игни, верно? Думаешь, что сможешь его вернуть?
Допытывается, а у самой в глазах… Нет, не любопытство вовсе, нечто иное. То, что Арсеника могла бы назвать саморазрушением. Если бы к этому стремилась.
– Я тебя понимаю, – продолжала Идель. – Я бы тоже за ним пошла.
Так дети раз за разом сдирают с «болячки» подсохшую корочку, зная, что снова пойдет кровь. Но руки тянутся сами. И больно, и нельзя, но невозможно удержаться…
– Может, ты и есть Ника?
Оборона, плавно переходящая в наступление. Они не уставали друг друга удивлять.
– Нет, он ничего о тебе не рассказывал. Я просто подслушала. Была рядом, когда он звал тебя. Под Вуалью. Два раза. Последний раз, когда все произошло, они с Гилом искали тебя на окраине. Гил вытащил Игни сюда, в Предел. И после этого он еще приходил в себя. Разговаривал с Ариманом. Минут
