Да нет же, при чем…
Ника хотела домой. Больше всего на свете.
Не позвонит – останется здесь навсегда.
Смерть от жажды – мучительная и долгая. Ты понимаешь, что умираешь. Ты чувствуешь, каково это. Все мысли только о воде. Которой нет. Тебе снится, что ты пьешь. Просыпаешься, и понимаешь, что воды по-прежнему нет.
Как человек, который в жизни ни в чем не испытывал нужды, Ника впадала в панику перед этим
При мысли о жажде во рту мгновенно пересохло.
– Нет, – сказала она упрямо.
Виктор пожал плечами. Забрал телефон. И вышел.
Ника опустилась на корточки возле стены. Спине стало зябко даже несмотря на куртку.
Надо же было так сглупить. Сначала с Нелидовым, теперь с Виктором этим. Оказывается, не она ему нужна – он искал Антона. Да что можно взять с Князева, кроме бессмертной души?
Кроме двух бессмертных душ…
Не станет она никуда звонить.
Маму жалко… Скоро та девушка-волонтер будет сидеть у них в кухне, а по всему городу появятся новые листовки. «Вероника Бородина, 1997 г. р. Ушла из дому и не вернулась».
Шанна знает, где ее искать. Она догадается и что-нибудь придумает.
Нужно подождать.
Ксюша умерла. А хотели на Хэллоуин всей группой собраться. Она была бы Белой Пешкой, а Ксюша – Черной.
Теперь черная пешка Ксюша мертва.
Ника достала телефон. Подсветка совсем тусклая. Подумав, написала Шанне: «Только не приезжайте сюда! Ему нужен Антон! Позвоните в полицию».
Подошла к окну, возле которого появлялась связь, подняла руку вверх и постояла так, шепча «пожалуйста» сама не зная кому. Только бы не разрядился прямо сейчас!
Досчитала до десяти и проверила. Отправлено.
В полиции должны поверить. Ника пропала не первая. И предыдущие не выжили. Ни одна из них.
Она надеялась, что у Шанны с Антоном хватит ума послушаться.
Игни тоже лучше сюда не соваться. Однажды он уже не справился. Незачем его впутывать.
Ника отыскала в телефоне последнее снятое видео. Ее тюремная камера наполнилась Ксюшиным смехом. «Ник, ты что, все это снимаешь?» Гремит посудой за кадром. «Да, посмотрю, как ты делаешь, и повторю». Появляется у плиты, оборачивается, машет рукой. «Начинаем наше утреннее кулинарное шоу…» Пытается жонглировать яблоками. Задевает сковородку. Та с грохотом падает. Ксюша хохочет и лезет под стол. «Чего ты сидишь, помогай уже, вот, на…»
Дальше тишина. Батарейка села окончательно.
– Слушай, засада, – медленно договорила за Ксюшу Ника. – Сахар закончился. Кто побежит? – и добавила уже за себя: – Давай вместе.
Вместе. Давай вместе.
Она села на землю, вытягивая ноги, и снова замерла. Все еще сжимала в руке бесполезный телефон. Уперлась затылком в стену, закрыла глаза. Поспать бы…
Но сон не шел.
Игни не сказал ей про Ксюшу. Не позвал туда, к ней. Не приехал сам. Словно ее все это не касалось.
Игни. Нужен.
Несмотря ни на что…
В ее беспокойном, не приносящем отдыха забытьи Ксюша снова и снова падала.
Ника встала, потерла глаза, обняла себя руками. Попыталась пройтись, но ноги подкашивались. Слабость не отпускала. Шатаясь, она кое-как добралась до противоположной стены, так же медленно вернулась обратно. Висок начинала буравить робкая пока что боль. Только бы не разыгралась…
Из-под потолка в самом дальнем углу подмигивал зеленый огонек камеры видеонаблюдения.
Отлично.
Зверски хотелось пить. Как и удовлетворить естественные потребности. И если с жаждой еще удавалось смириться, то мочевой пузырь напоминал о себе все настойчивей.
